«Подписок» (помощник писаря) домонтовской сотни, Гаврило Арабский был отправлен на срок для взятия нужных справок; при нем было свидетельство для получения подводы. Приехав в село Великую Каратуль и не застав атамана, он обратился к тамошнему асаулу – Бабаку и потребовал у него подводы до села Студеников. Бабак сначала отказал, заявив, будто бы сотенный писарь Нестеровский штрафует сельских старшин, если они дают подводы проезжающим членам ревизиальной коммисии; но потом раздумал и велел козаку Кошкалде отвезти «подписка», но не на конях, каковые у того были, а на волах. «Подписок» вломался в амбицию; начался спор и кончился тем, что даже на волах ревизионный чин мог выехать лишь на следующий день. В селе Студениках, куда прибыл «подписок», прием ему вышел еще хуже. Там праздновалась чья-то свадьба и на свадьбе было, конечно, все село. Арабский стал искать атамана и потребовал от него подводы; тот отдал приказ, но доставкою подводы не спешили. Арабский стал напоминать, горячиться, грозить. На беду его, в «веселой» компании, где был атаман, оказался и асаулец Бабак. Припомнилась вчерашняя ссора и отправка ревизора па волах. Посыпались насмешки, поднялся спор; руготня. После многих поносных слов, Бабак бросился на Арабскаго, ударил его кулаком в грудь и сняв с себя пояс, стал было вязать его, а к народу кричал при этом: «не давайте сему… плуту подводы; отберите у него ложный паспорт». Озлобление, говорит Арабский, было всеобщее; его приняли под бока, изорвали на нем черкеску. Едва спасся он бегством и целые сутки скрывался у одного из обывателей. Жаловался он потом местному атаману и асаулу, предъявлял им в виде вещественного доказательства свою изорванную черкеску; но получил ли удовлетворение, получил ли даже подводу, которой добивался, остается неизвестным[182].

Эта комичная история с мелким ревизионным чином ярко рисует нам настроение общественного мнения относительно производившейся «Описи» и ее выполнителей. Трудно допустить, чтобы в те времена грубого произвола и широкого бесправия, со стороны всякого, кто чувствовал в себе силу и власть, не было злоупотреблений и со стороны ревизионных чинов и поводов к тому «всеобщему озлоблению», на которое жаловался Арабский. И действительно само начальство ревизионных коммисий должно было напоминать своим чинам, чтобы они не обижали Козаков и посполитых излишними требованиями. Вот какой приказ пишет секунд-майор Якубович, заведывавший описью переяславскаго полка: «при выездах для осмотра подчиненные мои, без моего ведома, произвольно требуют излишнее количество подвод (берут почти на каждого человека по одной подводе); так как эти самовольства не желательны, то я рекомендую самым строгим образом впредь ни под каким видом лишних подвод не брать, а руководствоваться следующим правилом: под двух ундерофицеров и канцеляристов по одной подводе[183].