– Берт, не будь жопой.
– С моей жопой как раз все в порядке! Эй, дамочки! Найдется время, а? У меня к вам пара вопросов!
– Берт!
– Слушайте, дамочки. Постойте.
Но голоса звучали все дальше; наверно, Луиза удерживала Берта.
Еще дальше:
– Только посмотрите на
Эшер и Йель прошли молча остаток пути до Сент-Джоу. Йель пообещал, что поймает такси, но не стал этого делать. Он прошелся до надземки. Ему хотелось побыть с другими людьми, в самой толчее. Хотелось взглянуть на город сверху, проплыть так близко от чьих-то окон, чтобы увидеть, как люди сидят за кухонным столом или ругаются.
Мир был ужасным и прекрасным местом, и, если он не собирался здесь задерживаться, он мог делать, что захочет, а больше всего на свете он хотел (не считая того, чтобы броситься за Эшером) устроить выставку Норы и, как бы там ни было, отдать дань уважения угловатым картинам и эскизам Ранко Новака.
Он стал думать о людях, которые могли бы ему помочь. Были Шарпы, но после всего, что они сделали для него, он не мог просить их еще об одном одолжении. И у него почти не осталось знакомых из Северо-Западного. И он уж точно не мог снова втягивать в это Сесилию. Напротив него в вагоне стояла девушка с целой шеренгой серебряных колец в ухе. Это навело его на мысль о Глории. Глория теперь работала в «Трибуне». Глория ему поможет. Он не представлял как, но
За одну остановку до выхода Йель увидел, как в вагон втиснулся какой-то тип, и ему показалось, что он сейчас плюхнется ему на колени, но тот открыл холщовую сумку.
– Носки берем, – промямлил он Йелю и женщине, сидевшей рядом. – Доллар пара. Два доллар, три пара. Один размер на ваша нога.
Он достал пакет на молнии с парой чистых спортивных носков, с желтыми полосками сверху. Они смотрелись на удивление плотными и удобными.
– У тебя носок с дырка? – спросил он Йеля. – В этих тебе будешь лучше. Хорошие носки, будешь всяко лучше. Один доллар, всяко лучше.
Йель нашел доллар и отдал ему, и тип улыбнулся беззубым ртом и вручил ему носки. Йель встал на своей остановке, сжимая пакет.
Подарок от города, такое у него было чувство. Что-то мягкое, прослойка между собой и землей.
2015
2015