Поездка Фионы с Сесилией в такси до Монмартра – до сквера, где Клэр сказала им ждать – оказалась одуряюще долгой. Движение по всему городу парализовало; все вернулись на дороги, но дороги не успели вернуться к норме. Фиона подумала, может, в пробках виноваты репортерские фургоны или же просто все водители очумели от страха.

Сквер Жана Риктюса оказался не прямоугольным, как положено скверу, а продолговатым, с аллеей, обсаженной кустарником, в обрамлении заборов и низких кирпичных стен. На зеленых скамейках можно было бы прекрасно устроиться в летний день с книгой, если бы их не загадили птицы.

День выдался солнечный, но прохладный, и Фиона уже боялась, что Николетт замерзнет, и вместе с тем боялась, что Клэр с дочерью вообще не покажутся. Сесилия взглянула на часы:

– Мы должны были бы сидеть вот так в роддоме. Мы двое, ожидая внучку. Лучше поздно, чем никогда!

Они прошлись мимо крохотной детской площадки и остановились у расписанной стены, граффити было стилизовано под классную доску, испещренную белыми словами и красными геометрическими фигурками.

– Это все, наверно, «я люблю тебя», – сказала Сесилия.

Фиона увидела в одном месте «Te amo»[139], в другом – рисунок ладони, изображающей «любовь» на языке жестов, и уйму других надписей, по большей части непонятных ей – тайских и на языке Брайля, и греческих, а может, и на языке индейцев чероки. А в самом верху была нарисована женщина в синем вечернем платье, со словами в облаке: aimer c’est du désordre… alors aimons![140]

У Фионы возникло то же чувство, что и на том мосту, словно сам Париж (или его озорные призраки) обращался к ней. Но дело было совсем в другом; просто этот город не стеснялся говорить о любви, признавать ее вездесущность и хаотичность. Фиона задумалась, что случилось бы с Чикаго, если бы там устроили что-то подобное? Если бы мост Кларк-стрит увешали раскрашенными замками.

Сесилия сжала ей руку и повернула в сторону аллеи: в легкой коляске сидела, качая ножками, светловолосая девочка. Коляску везла Клэр, сдерживая улыбку. Николетт соскочила с коляски и побежала мимо них на детскую площадку, в расстегнутом розовом пальтишке, шлепая резиновыми сапожками.

Фиона и Клэр скованно обнялись, и Клэр пожала руку Сесилии, еще более скованно. В суматохе недавних событий Фионе не приходило на ум, что они не знают друг друга. Фиона, должно быть, пару раз брала с собой маленькую Клэр, когда заглядывала к Сесилии поболтать и погладить Роско, но это продолжалось недолго. Какая бы связь ни возникла между Фионой и Сесилией в больничной палате Йеля, она оказалась непрочной; общая травма не всегда сближает души.