Для этой политики характерен один эпизод из истории русско-австрийской дипломатии того времени. Вскоре после начала войны Елизавета через австрийского посланника в Петербурге предложила Марии Терезии заключить тайное соглашение о разделе Пруссии, по которому Россия получила бы Восточную Пруссию. Это предложение было политически вполне логично. Передвижение русской границы в пределы Восточной Пруссии ограничило бы расширение Пруссии и помешало бы ее дальнейшей агрессии. Оно было также оправдано с точки зрения интересов населения Восточной Пруссии, большинство которого было славянским и с которым пруссаки обращались как с колониальным народом. После некоторого колебания Мария Терезия согласилась и подписала договор. Когда слух об этом дошел до Парижа, он вызвал там сильное возбуждение. Франция заявила решительный протест против договора и угрожала немедленным разрывом союза с Австрией и заключением мира с Пруссией. Вследствие этого Мария Терезия отказалась от заключения договора с Россией. Но она дала знать России, что все же намерена выполнять его, уполномочив своего посланника в Петербурге подписать секретное соглашение. В этом соглашении подтверждалось согласие Австрии на присоединение к России Восточной Пруссии. Однако, когда Франция, от которой не укрылся и этот шахматный ход, усилила давление, Мария Терезия дезавуировала своего посланника и заявила Елизавете, что не согласится на какие-либо обязательства. Понятно, что этот эпизод охладил русско-австрийские отношения.

С 1759 г. Франция оказывала на Австрию давление с целью заключения мира с Пруссией.

Как же получилось, что Австрия, которая вместе с Россией, несла на себе главную тяжесть войны, оказалась в такой зависимости от французской дипломатии и так поддавалась французскому давлению? Мы знаем, что Кауниц был представителем «французской ориентации» и считал Францию важнейшим и наиболее выгодным союзником Австрии. Но одно личное мнение министра, очевидно, не имело бы решающего значения, если бы не было важных аргументов, конкретных обстоятельств, определяющих такую ориентацию. Прежде всего речь шла о Бельгийских Нидерландах, являвшихся своего рода залогом в руках Франции. Эта провинция находилась за сотни километров от Австрии, имела общую границу с Францией, и среди ее населения росло стремление к национальной независимости, желание освободиться от власти Габсбургов. Сохранение Бельгийских Нидерландов в составе Габсбургской империи зависело от того, будет ли сохранен мир между Францией и Австрией. Другой вопрос — стоило ли ради Бельгии, которую, по мнению многих, нельзя было надолго удержать в составе монархии, делать уступки за уступками, что в конце концов привело к неблагоприятному для Австрии исходу Семилетней войны и окончательной потере Силезии. Иосиф II возражал против этой политики, и одно из основных его расхождений с Марией Терезией заключалось в требовании отказаться от Бельгии, которую все равно не удержать, и желании выменять на нее другие территории, а также улучшить отношения с Россией.