В результате Австрия осталась вне всяких коалиций. Россия упрекала Австрию в том, что она своим неожиданным ультиматумом спутала все военные планы России и тем самым способствовала ее поражению. Франция и Англия утверждали, и не без оснований, что войны, вероятно, вообще не было бы, если бы Австрия с самого начала была на их стороне, и что война могла бы значительно раньше окончиться, если бы Австрия сражалась вместе с ними. (Англия и Франция с большим трудом выиграли войну, она им стоила больших жертв, и несколько раз они находились на грани поражения.) Победители и побежденные предполагали, что Австрия умышленно толкала их к войне, чтобы поживиться самой за счет обеих группировок, но от такого дьявольского плана Австрия была далека. Она лишь намеревалась задаром приобрести что-либо, но не думала о том, что если уж угрожать войной, то нужно быть готовой и способной эту войну вести.

На мирном конгрессе в Париже в 1856 г. и победители и побежденные отвернулись от Австрии. Придунайские княжества она должна была очистить, мечта о Дунае как об «австрийской реке» молниеносно исчезла, так как было решено восстановить свободное судоходство по Дунаю. Австро-русский союз распался, а Франция стала сближаться с Сардинией и поддерживать ее стремление создать единую Италию.

Сардиния стала центром движения за объединение Италии, государством, вокруг которого уже в 1848 г. начали группироваться национальные силы. Сардинии удалось отразить все попытки Австрии поработить ее: правительство Сардинии, король Виктор Эммануил II и премьер-министр Кавур проводили либеральную и национальную политику. Кавур и император Франции Наполеон III после Парижского мира заключили союз, ставящий своей целью вытеснение Австрии из Италии и воссоединение Италии под французской эгидой. Пока Кавур и Наполеон III подыскивали удобный повод, чтобы начать войну с Австрией, Буоль выполнил за них эту задачу. Австрия предприняла карательную экспедицию против Сардинии, которую считали виновной в беспорядках в. Ломбардии; в действительности же эти беспорядки были вызваны придирками и террором австрийской администрации.

Карательная экспедиция превратилась в войну Австрии с объединенными силами Сардинии и Франции, которую все население Италии рассматривало как освободительную и всячески поддерживало. Буоль, который затеял эту войну так же необдуманно, как он втянул Австрию и в антирусский союз, в последний момент упал духом и стал просить великие державы о посредничестве. Единственной страной, которая заявила о своей готовности быть посредником, была Пруссия; в качестве платы за свое посредничество Пруссия потребовала, чтобы Австрия отказалась в пользу Пруссии от руководства вооруженными силами немецких государств. Франц Иосиф на это не согласился, и война сделалась неизбежной. Сначала австрийское правительство рассчитывало, что война в Италии будет прогулкой, полагая, что Австрия живет еще во времена Радецкого. Но Радецкий умер в 1857 г., а его преемник граф Гьулай был абсолютно бездарным человеком, который получил свой пост благодаря протекции генерал-адъютанта императора, графа Грюнне. Грюнне отправил Гьулаю ободряющую телеграмму: «столько, сколько сделал старый осел Радецкий, ты тоже сделаешь», однако Гьулай после сражения при Мадженте должен был очистить всю Ломбардию и отступить под защиту крепостей. Франц Иосиф взял на себя верховное командование армией; в результате Австрия проиграла сражение при Сольферино и вторично должна была отступить. Армия сражалась неплохо, генералу Бенедеку — правда, только ему одному — даже удалось достигнуть успехов, и солдаты дрались храбро; «львы под командой осла» — говорили в Вене. Но генеральный штаб и офицерство были далеко не на высоте. Немало способствовали поражению и экономические «мелочи», на которые Франц Иосиф не считал нужным обращать внимание (начиная с 1851 г. он все чаще стал решать вопросы самовластно, не советуясь со своими министрами). Австрийская железная дорога в Ломбардии, в строительство которой были вложены и французские капиталы, незадолго до Крымской войны, была отдана правительством, испытывавшим нужду в деньгах, в залог одной французской компании. Против этого выступал Брук. Но французская компания позаботилась о том, чтобы в 1859 г, эта стратегически важная железнодорожная линия фактически не могла быть использована австрийцами.