Минут через пять по арматуре моста дробно и звучно ударил крупнокалиберный пулемет. Мост даже издали гулко зазвенел под пулями, арматура его сплошь покрылась белыми хлопками дымков. И пока пулемет, укрытый за домами и недосягаемый для снайперской цели, клал по мосту частые белые стежки, Михайло, не отходя от группы офицеров, все думал, почему в голосе генерала просквозил упрек: «Эх, Якушкин, Якушкин!» Разве он что-нибудь сделал не так? Разве не он хотел уберечь и генерала, и его людей от неосторожного шага в секторе обстрела немецкого снайпера? Уж лучше бы он и не шел сюда, а попытался бы сразу выследить этого гада. Они, бывало, умели с Петром подкрадываться и к чуткому соболю, и к кунице. Али тут не сумели бы? Он уже знал, догадался, что этот высокий, плечистый генерал был командиром их корпуса.

— Все, солдат, капут твоему снайперу, — услышал он за спиной голос.

Михайло обернулся, увидел автоматчика из генеральской охраны. Услышал и тишину, ту самую, которую нельзя назвать тишиной, а только фоном посторонней перестрелки, в какой заинтересован не ты, а кто-то другой.

Автоматчик обошел Михайлу и направился к траншее, явно намереваясь выйти из укрытия.

— Стой! — крикнул Михайло, подстегнутый невольной для себя осторожностью. — Погоди. Это тебе не за генералом бегать, паря. Здесь мигом схлопочешь.

Автоматчик остановился. Офицеры обратили на них внимание. Миронов с Макаровым и двумя полковниками стояли в стороне, рассматривая в бинокль противоположный берег, частый засев черепичных крыш Шарвара.

Михайло быстро снял с себя скатку (уж очень пригревало перед вечером), развернул ее, тряхнул в руке, расправляя, и накинул плечиком, как на вешалку, на металлический приклад. На него смотрели, что он собирается делать. А он спрыгнул в траншею, пробежал, согнувшись, несколько метров и затем поднял на автомате шинель и надетую поверх нее каску. Почти мгновенно ударила в каску пуля. Все, кто видел это, невольно ахнули. Автоматчик сделался серее вечернего поднебесья, опасливо попятился назад.

Михайло вылез из траншеи и, держа в руках продырявленную каску с шинелью, не торопясь, увалисто, по-сибирски, пошел к Миронову.

— Товарищ генерал!

— Видел, видел, солдат…

— Товарищ генерал, разрешите уничтожить этого фрица? Его там никаким пулеметом не возьмешь.

Миронов посмотрел на Михайлу, кивнул головой:

— Действуй, солдат. Снимешь снайпера — награжу орденом.

— Есть действовать! Мы его с брательником снимем.

Михайло повернулся, прошел к калитке дома, повесил на штакетину шинель и каску и, оглядевшись по сторонам, направился к ездовому, сидящему в фуре с карабином в руках.