Собственно говоря, нельзя не согласиться, что такая постановка вопроса действительно носит совершенно иной характер, чем мы видели на примере произведений мыслителей типично либеральной или типично социалистической ориентации. Белл не отрицает государственного, или политического, вмешательства в процесс экономических отношений, но предполагает, отталкиваясь от фактов реальности, что в новом обществе тенденция качественного изменения проблемы собственности, проявляющаяся уже сегодня, получит преобладающее значение. Сама собственность вскоре будет носить иной общественный характер, равно как изменится характер собственности или ее видов, которые задействованы в общественных отношениях и должны подчиняться политическим факторам. Таким образом, как может показаться, снимается один из острейших теоретических вопросов, на которые ответить либеральная доктрина была не в силах: или свободный рынок и частная инициатива, или государственное регулирование экономики, социальное равенство и упразднение свободы личности. В той ситуации, когда общественное положение человека не зависит от наличия или отсутствия собственности на средства производства, государственное вмешательство в процесс экономики не может повредить свободе личности, что, по мнению Белла, совершенно очевидно.

Но насколько реально и верно утверждение о постепенной утрате собственностью своих общественных функций? Что происходит с ней? Почему традиционная собственность на средства производства, под которыми обычно понимают основные фонды в виде машин и оборудования, зданий и дорогостоящих сооружений, теряет свое общественное значение? Постиндустриалисты полагают ответ на эти вопросы в том факте, что внедрение новых технологий означает преобладающее значение исключительно знания, как совокупности научных сведений, в сфере экономики.

«Традиционные “факторы производства” – земля (т.е. природные ресурсы), рабочая сила и капитал – не исчезли, но приобрели второстепенное значение. Эти ресурсы можно получить, причем без особого труда, если есть необходимые знания. Знание в новом его понимании означает реальную полезную силу, средство достижения социальных и экономических результатов. Все эти изменения, желательны они или нет, являются необратимым процессом: знание используется для производства знания», – пишет современный американский ученый Питер Дракер[420].

Знание, считают постиндустриалисты, стало не просто одним из ресурсов общественной экономики, но главным ресурсом, благодаря которому индустриальное общество, расставаясь со своим прошлым, переходит в новое качество. По мнению Дракера, знание сегодня – это информация, имеющая практическую ценность, служащая для получения конкретных результатов. Причем, как подчеркивает он, результаты проявляются вне человека – в экономике, обществе или развитии самого знания[421].