Жалеть преступника – нравственная обязанность христианина. В нем он видит самого себя, не справившегося с соблазном греха (отобрать чужое, убить, прелюбодействовать, соблазниться деньгами, высшим чином). Жалость тем более обоснована, что, по церковному преданию и учению, преступления могло бы и не быть, если бы каждый из нас предупреждал его своим добрым словом, своим сочувствием, помощью к соблазненному человеку, делом. Само же преступление, как объективное зло, через которое растлевается душа христианская, он осуждает и с ним борется.

Как человек, совершивший преступление, преступник подлежит наказанию, искуплению своей болью и страданием содеянного им зла: не случайно в теократических государствах (где религия играла роль государственной идеологии) наказание всегда воспринималось как искупление. Но как его брат во Христе, каждый другой должен помочь перенести преступнику это искупление, разделить его с ним, побороть то зло, которое он под влечением злой силы содеял. Как добро, так и зло в христианстве всегда конкретно и лично, в отличие от традиционных попыток светской науки детерминировать и то и другое.

С этих позиций раскрывается нам и свобода личности. Признавая свободу как способность «делать, что хочешь», мечтой не просто несбыточной и нелепой, но «беззаконной и пагубной», святитель Филарет, митрополит Московский и Коломенский (1782—1867), писал: «Знаете ли, кто был первый на земле прельщен сей мечтой? – Первый человек, Адам. Получив от сотворения высокие способности и могущественные силы, быв поставлен владыкой рая и земли, он пользовался обширнейшей свободой, какую может иметь сотворенное существо (выделено мной. – А.В.). Но и сей свободе был поставлен предел – древо добра и зла. Адаму не предоставлено было свободы вкусить от плода его. Злоупотребитель свободы, старейший человека, чрез злоупотребление свободой сделавшийся духом тьмы и злобы, темными внушениями научил тому злоупотреблению человека. Человек захотел иметь свободу неограниченную, как Бог, и дерзнул переступить за предел, положенный заповедью Божией. И что последовало? – Он не только не приобрел большей свободы, но утратил большую часть и той, которую имел. Удивительно покушение праотца незаконно расширить область свободы и без того почти всемирную. Впрочем, оно может быть объяснено недостатком знания опытного (т.е., отсутствием духовного опыта в борьбе со злом и искушениями. – А.В.), хитростью искусителя и самой обширностью действительного владычества, при которой легко было не остановиться перед пределом, повидимому, ничтожным»[500].