Как ни один человек не сможет изменить свой рост, национальность, время своего земного бытия, так же бессмысленно пытаться изменить свои способности, свое личное дарование, свое место в социальной иерархии. Каждому даруется только то, что лично он может реализовать, не более и не менее того. Конечно, ошибочно полагать, что такое положение вещей имеет статический характер. Изначальная принадлежность лица к какойто определенной социальной группе, территория его проживания, социальное положение как в самой группе, так и вне ее могут меняться довольно часто. М.В. Ломоносов – не единственный пример тому. Но есть деталь, которая снимает для нас все противоречия и устраняет элемент пассивности из социальной жизни христианина.

Личное дарование члена Церкви имеет своей целью служение всем остальным, всему человечеству. Только в этом проявлении природные свойства, способности человека находят свое этическое обоснование и оправдание. Отцы Церкви и христианеписатели точно уловили главную особенность воцерковленного человека: в отличие от мнения либералов, усматривавших в русской душе одну рабскую покорность власти, они единогласно утверждали: христианин должен быть всегда активной фигурой мировой истории и государственности.

Служение Богу не признает пассивные формы внешней, ни к чему не обязывающей религиозности, поскольку это есть безверие. Во взаимоотношениях «Церковь – государство», «я и весь остальной мир» допустимы и естественны лишь активные формы жизнедеятельности. Свое дарование как член Церкви христианин реализует всегда в материальном мире как член государства. Его служение людям в рамках Церкви одновременно является служением всем остальным членам общества, т.е. согражданам.

Очень точно выразил эту мысль замечательный русский мыслитель С.Л. Франк (1877—1950). «Не страх и властолюбие, – писал он, – творит государственное единство – оно создается готовностью к жертвам, аскетизмом воина и аскетизмом гражданского служения, верою в нравственную святость государственного начала. Человек как таковой вообще не имеет никаких “прирожденных” и “естественных” прав: его единственное и действительно неотъемлемое право есть право требовать, чтобы ему было дано исполнять его обязанность (выделено мной. – А.В.)… Всякая обязанность человека есть обязанность перед Богом, обязанность служить правде. Общество или государство может требовать от человека того, и только того, что необходимо для того, чтобы оно могло исполнять свою обязанность служения правде»[633].

Поскольку «право есть власть», то и наличие права есть признак наличия особой благодати, помощи со стороны Бога в служении правде, служении на общее благо. Эта важнейшая деталь – нравственная ответственность за свои поступки как важнейшая мотивационная составляющая человеческой деятельности – не раз отмечалась в трудах и проповедях Отцов Церкви. С другой стороны, более высокое положение в обществе, в государстве, неизменно дает человеку и новые, еще большие права по реализации правового идеала, подразумевая при этом и повышенную ответственность носителя особой Благодати. Носитель властной силы имеет высшие права, но и наивысшие обязанности за вверенных ему людей, что сопрягается с полной ответственностью. Как говорил Иоанн IV (Грозный) – (1530—1584), царь волен над жизнями и смертью всех своих подданных, но и ответит перед Богом за каждый их грех[634]. Здесь десять раз подумаешь, чем примешь на себя новый чин, новую должность, новое назначение. Тяжесть государственного бремени здесь так велика, что верховный правитель подлежит особому миропомазанию, т.е. второму крещению. Только через стяжание Святого Духа верховный правитель получает силы нести нравственное бремя государственного строительства, государственной ответственности.