Но как же тогда, спросим мы, должны строиться эти отношения? Вопрос представляется тем более актуальным, что в течение последних десятилетий в нас уже вросло либеральнодемагогическое убеждение, согласно которому власть должна считаться с «общественным мнением» и точкой зрения социалистов, что государство должно заниматься социальным вопросом путем планирования жизнедеятельности общества и жесткого административного регулирования рынка. Но соответствуют ли эти идеи существу и природе государственного начала?

Напомним, что мы определяли государство в двух смыслах: как форму организации общества и как верховную власть, возглавляющую аппарат принуждения (правительство). В первой своей ипостаси государство отличается от общества главным образом наличием организованной верховной власти. Именно верховная власть, через закон и принуждение, организует общество в сфере политикоправовых отношений.

Но в сфере социальных отношений, как легко догадаться, государство и есть то самое общество, которое социалисты предлагают ему собой подменить. Если же государство понимается в качестве правительственного аппарата, проблема осуществления отдельных видов деятельности вспыхивает с новой силой, поскольку данному аппарату придется создавать те же самые предприятия и организации, те же самые профессиональнотерриториальные слои населения (сословия), которые и так присутствуют в обществе, но уже в качестве «государственных».

В этом случае неизбежно появляются «государственный директор», «государственное предприятие», «государственное учреждение», «государственный банк» и т.д. С этим связано много проблем. Даже возглавляя коммерческие организации, их руководители должны ставить на первое место не извлечение прибыли, а государственный интерес. В этом отношении их статус приближается к государственным служащим. С другой стороны, профессиональная деятельность этого слоя так или иначе связана с устойчивыми социальными группами.

Как может государственный банкир осуществлять свою деятельность, если он неизвестен в своем кругу, не общается с коллегами, а его слово ничего не стоит? Предположить, что государственный банкир может игнорировать свое сословие, быть в стороне от социальной структуризации общества – невозможно, если, конечно, заранее его деятельность не обрекается на провал. В свою очередь, постоянное общение с коллегами по сословию в значительной степени обусловливает наличие общего, постоянного и четко выраженного профессионального интереса, игнорировать который государственный банкир, скажем, не всегда хочет или может. Впрочем, вполне допустимы ситуации, когда, например, интересы государства не затрагиваются профессиональным интересом данной группы людей. Вопрос в том, каким образом заставить государственного банкира работать наперекор своему профессиональному интересу, если, конечно, это потребуется, и как сделать так, чтобы деятельность устойчивых социальных групп не вредила государству, равно как и его деятельность им?