Как по мне, нельзя всерьез заявлять что-то о загадке сознания, если вы не можете предложить (и отстоять) никакого ответа на этот крайне закономерный и острый вопрос. Я думаю, что вы уже знаете мой ответ на него, но, может быть, и нет. В любом случае я дам вам немного поразмышлять над этой задачкой, а сам пока что в общих чертах объясню, что об этом думает сам Парфит.

Этот вопрос лежит в основе книги Парфита, и объяснение его позиции занимает около сотни страниц. Ключевую идею, которой он оппонирует, он называет чистым картезианским Эго, или, для краткости, картезианским Эго. Проще говоря, картезианское Эго представляет собой ровно один квант чистой души (также известной как «персональная идентичность»), и оно на 100 % неразбавленное и неделимое. Одним словом, это то, что делает вас вами, а меня – мною. Мое картезианское Эго только мое и ничье больше, с рождения и до смерти, и этим все сказано. Это мой абсолютно личный взгляд на мир, неразделенный и неделимый. Это субъект моего опыта. Это мой совершенно уникальный внутренний свет. Ну, вы поняли!

В скобках я должен признать, что каждый раз, когда я вижу слова «картезианское Эго», какая-то часть меня неизменно вместо буквы «г» видит «йц»[28], и в моем мозгу всплывает образ яйца – «картезианское Эйцо», если позволите, – яйцо прекрасной формы с безупречно белой скорлупой, которая защищает идеально круглый и бесконечно прекрасный желток. В этой странной искаженной картине желток является секретом человеческой идентичности; и, увы, главная цель Парфита в его книге – безжалостно раздавить это яйцо, а с ним и священный желток!

Есть два вопроса, на которые Парфит очень старается дать ответ. Первый: когда Парфит телепортировался на Марс в Эпизоде I, его картезианское Эго телепортировалось вместе с ним или было разрушено вместе с телом? Второй вопрос, как будто еще более трудный и острый: когда Парфит телепортировался на Марс в Эпизоде II, куда делось его картезианское Эго? Могло ли оно, покинув его на Земле, отправиться на Марс? В таком случае кем был тот, кто остался на Земле? Или, может быть, картезианское Эго Парфита просто осталось на Земле? В таком случае кто высадился из кабинки на Марс и высадился ли кто-то? (Заметьте, что мы отождествляем слово «кто» и фразу «кем он был» с понятием особенного, уникального идентифицируемого картезианского Эго.) Соблазну задать эти вопросы (и верить, что на них существуют объективные и верные ответы) почти невозможно сопротивляться, и все же именно общечеловеческую интуицию, которая порождает этот соблазн, Парфит намерен побороть в своей книге.