– Хм-м-м, – сказала она. Глянула на Антихриста. Потянулась к виниловой сумочке, вытащила из бокового отделения на молнии рисунок брадобрея со взорванной головой. Отдала рисунок Ля-Вашу. Тот усмехнулся.

– О, брадобрей, – сказал он. – Елки, может, она и кольцехвостая сука, но как же я от Линор торчу. Я типа реально храню надежду, что она не мертва, вообще-то, если честно.

Линор глянула на Антихриста.

– Как ты невероятно человечен, учитывая, что она твоя родственница. – Она не без труда дотянулась ступнёй до ноги и сердито ее пнула.

– Оу, – сказал Ля-Ваш.

Линор стерла пару капелек из дождевателей с кожи под глазами.

– Откуда это у тебя? – спросила она. – Ты же сказал, у тебя нет идей, где Бабуля. Или у тебя «идея» значит, ну, например, «ноготь пальца ноги»?

Антихрист подергал траву, глянул на сестру.

– Нет, «идея» значит «идея», но это, как ты могла заметить, не идея, это, скорее, некий рисунок. Скандальный рисунок Линор Бидсман, квинтэссенция ее небезызвестной школы палочно-палочно-огуречного символистского искусства. – Он улыбнулся, подправил волосы. – Помнишь рисунок с Джоном и папой, тот, рождественский? Когда Джон сказал что-то про мисс Злокач, что-то всяко смешное, и папа сказал, что если не можешь сказать ничего хорошего, так и не говори ничего вообще, а Джон указал на то, что то самое, что только что сказал папа, при богатейшем воображении «хорошим» никак не назовешь, то есть говорить это не следовало, а значит, в сказанном есть любопытное внутреннее противоречие? И Линор тогда дала нам тот рисунок: Джон и папа, и взрывающаяся голова папы, и кукурузная ректальная свеча? Абсолютно убийственный рисунок, по-моему.

– Но когда ты получил этот? – спросила Линор, глядя на телячью этикетку. Она вроде бы различила кактус в кляксе, окружавшей на рисунке склон холма.

– Он ждал меня в моем почтовом ящике по моем сюда прибытии, – сказал Ля-Ваш. – Обратно-безадресный, добавил бы я, и, любопытным образом, надписанный неразличимо неразборчивым Линориным почерком. Десять… одиннадцать дней назад. Я получил его одиннадцать дней назад, Линор. – Антихрист вдруг отхаркнул и сплюнул белое.

Линор предпочла не заметить плевок и тот факт, что голова Антихриста стала чуть заваливаться набок.

– Ты знаешь, что это такое? – спросила она.

– О, более чем, мы же такие, моя прелесть, – прошипел Антихрист ноге.

– Тогда, может, будешь пай-мальчиком и объяснишь, потому что, боюсь, я в полной растерянности, – сказала Линор, уставясь на этикетку.

Антихрист пососал алый глаз косячного окурка. Линор смотрела, как он изящно держит бычок очень длинными ногтями, избегая ожогов. Он ухмыльнулся Линор.