Позже Тургенев как будто смягчился в своих оценках, как смягчился и Стасов, которому понадобилось два года, чтобы увидать в «Анне Карениной» не «амуры кавалеров и дам» («вторая часть “Анны Карениной” еще невыносимее первой»[339]), а такое произведение, которое стоит выше произведений Пушкина и Гоголя.

Неприятие «Анны Карениной» выдающимися современниками Толстого при первом чтении – явление странное, но весьма характерное: читатели высокого культурного круга, не сговариваясь друг с другом, отвергали роман, не дойдя даже до середины. Так, П. И. Чайковский писал своему брату, Модесту Ильичу, в сентябре 1877 года: «После твоего отъезда я еще кое-что прочел из “Карениной”. Как тебе не стыдно восхищаться этой возмутительно пошлой дребеденью, прикрытою претензией на глубокость психического анализа. Да черт его побери, этот психический анализ, когда в результате остается впечатление пустоты и ничтожества»[340]. И только спустя четыре с половиной года, в феврале 1882-го, прочтя роман целиком, прославленный композитор сообщит другому своему брату, Алексею Ильичу: «Прочти “Анну Каренину”, которую я недавно в первый раз прочитал с восторгом, доходящим до фанатизма»[341].

Особо следует сказать о реакции на новый роман Толстого Ф. М. Достоевского, чей роман «Подросток» весь 1875 год печатался в «Отечественных записках» у Некрасова. Первые части «Анны Карениной» Достоевскому совершенно не понравились, и он не понимал, почему так холодно его друзья, А. Н. Майков и Н. Н. Страхов, относятся к «Подростку» и так восторженно – к роману Толстого. «Об романе моем ни слова и видимо не желая меня огорчать, – писал Достоевский жене в феврале 1875 года. – Об романе Толстого тоже говорили немного, но то, что сказали – выговорили до смешного восторженно»[342]. И снова ей же: «Роман Толстого… довольно скучный и уж слишком не бог знает что. Чем они восхищаются – понять не могу»[343].

Год спустя Достоевскому написала педагог и общественная деятельница Христина Даниловна Алчевская, «редкое, доброе и умное существо… правдивое и искреннее умное сердце»[344], как сказал в письме к ней автор «Дневника писателя». Она интересовалась мнением писателя об «Анне Карениной» и выражала надежду, что он скажет что-нибудь о романе Толстого в «Дневнике писателя». «Роман этот настолько всех занимает, что вам следовало бы высказаться на его счет, тем более что, читая “разборы” его, так и хочется сказать: “но как же критика хавроньей не назвать”. Как странно, что в наш век скептицизма, анализа и разрушения нет ни одного порядочного критика, это просто какая-то насмешка судьбы! Не одна критика, впрочем, богата “хавроньями”, ими богато и общество: “почему, видите ли, Толстой не описывает студентов, не описывает народ?!” Точно можно художнику, подлаживаясь под ходячие требования, писать по заказу, точно Айвазовского, положим, можно упрекнуть за то, что он рисует море и небо, а не мужика и студента, и как сметь требовать от писателя романа по известному шаблону и отрицать его значение, если он ему не соответствует. Ввиду всех этих разноречий, почему бы Вам не высказаться?»[345]