Но вместе с тем есть одно фундаментальное различие, которое помещает русскую и западную цивилизации пусть и не по разные стороны мировой культурной ойкумены, но все же отдельно друг от друга. Это – разные ментальные пространства, разные принципы структурирования смыслов и содержания подхода к бытию, разные типы взаимоотношения с Богом, наконец, отличающиеся друг от друга представления о человеке и идеале человеческой личности.

Говоря сокращенно и в виде некоего большого тезиса, можно сказать, что Запад взял из прежней культуры фигуру – и всего, что с нею связано – Аристотеля, а Россия избрала путь Платона. Рациональность и интеллектуализм европейской культуры в итоге выбрал в качестве доминантного начала своего развития – гносеологический, исследовательский подход к действительности, в то время как Россия и в целом культуры, связанные с восточным христианством, предпочли аксиологический, оценочный подход к бытию с большим налетом внерационального элемента, подчас и мистического. О подробностях этой разницы между Западом и Россией, в том числе и на уровне языка, мы подробно говорим в разделах о Картине мира и о Ментальности, здесь же просто укажем на некоторые другие моменты. Понятно, что в наших рассуждениях есть определенное спрямление сложнейшей проблемы, но, на наш взгляд, такого рода противопоставление полезно для обнаружения принципиальных отличий между Западом и Россией, какие не стоит прятать за частокол тривиальных высказываний. Лучше обострить интеллектуальную ситуацию и обнаружить в ней новые возможности для понимания как нашего с Европой единства, так и серьезных противоречий.

Не стоит забывать, что восприятие и осмысление идей Аристотеля и Платона на Западе оказалось различным. Так или иначе, на первое место выходит фигура Аристотеля. Тем более, как пишет С. С. Аверинцев: «После патристической эпохи пути западного и восточного христианства постепенно расходятся. Формируется дуализм католической и православной культур. Когда мы подходим к этому дуализму, своевременно поставить вопрос: верно ли то, что утверждал Иван Киреевский в прошлом столетии (XIX – Е. К.) и Алексей Лосев в этом столетии (XX – Е. К.), а именно, что аристотелианским может быть только католицизм, но никак не православие?»[74] Несмотря на то, что далее в своих рассуждениях Аверинцев считает это суждение слишком категорическим, он по сути в дальнейших своих выводах приходит практически к этому же выводу. К примеру, он замечает, что «христианская переработка Аристотеля на Западе оказалась несравнимо шире и глубже, чем в Византии. И это несмотря на языковые препятствия, которые отделяли латиноязычного западного читателя от подлинных текстов Аристотеля и которых не существовало для византийца. Аристотель на Западе был настолько необходим, что не мог не стать предметом грандиозной переводческой работы»[75].