– Лала.

Мама зовет меня обратно, похлопывая по сиденью пластикового стула рядом с ней, заставляя меня снова сесть.

– Лала, послушай меня. – Она делает глубокий вдох. – Ты думаешь, твой отец совершенен… Не таращь на меня глаза, всезнайка. Ты не знаешь, о чем я хочу рассказать тебе. Послушай. Ты думаешь, он совершенен, но ты не знаешь его, как знаю я.

– Я знаю его всю свою жизнь!

– А что такое твоя жизнь? Ты живешь на свете всего пятнадцать лет. Что может знать такая huerca, как ты?

– Я знаю кучу вещей.

– Достаточно для того, чтобы впутаться в историю.

Она имеет в виду Эрнесто. И то, что она права, только злит меня.

– Лала, я с тобой разговариваю. Я собиралась рассказать тебе об этом, когда ты повзрослеешь, но теперь твой отец так болен, и он может… Ну, я думаю, время пришло.

Боль пронзает мою грудь, словно рыба поток холодной воды. И я слышу, как внутренний голос говорит мне: Сосредоточься! Слушай. Даже если тебе будет больно. Особенно если тебе будет больно.

– Твой отец, – говорит Мама. – До того, как мы с ним поженились… у него уже был ребенок. Незаконнорожденный. Я не знала этого, пока не вышла за него замуж, не знала даже после того, никто ничего мне не говорил. Очень долго.

Его семья молчала об этом. А я узнала об этом ребенке только после того, как родила всех вас. Помнишь нашу поездку в Акапулько? Вот тогда я обо всем и узнала. Не знаю, помнишь ты это или нет, но туда с нами ездила criada[534]. Не могу вспомнить ее имени. Она. Эта девочка – первый ребенок твоего отца. Твоя бабушка проболталась мне об этом. Она вела себя так, будто мне все хорошо известно, но она лишь ждала своего часа, толстая паучиха, поджидающая добычу. Такова уж была твоя бабушка, от нее можно было ждать одних только неприятностей. Если бы она могла завязывать жизни других людей в узлы, она бы делала это, поверь мне.

Она была бесстыжей. И мать, и дочь работали на нее прямо под крышей ее дома. Даже во время той нашей поездки! Словно так и надо! Вот что убивает меня. Она вытворяла такое прямо у меня под носом. Ну какова женщина?.. И как, ты думаешь, должна была чувствовать себя я? Никакого уважения ко мне, его жене. Какие низкие люди. Рейесы вечно делали вид, будто они лучше, чем моя семья. Мы были бедны, но не были способны на такие грязные вещи. Боже! Даже теперь мне хочется выбить из них все это дерьмо.