На новой, более спокойной, чем прежде, службе он стал больше времени уделять литературному творчеству. Его произведения о чекис­тах удостоились хвалебных отзывов самого... Горького. Так что Бухбанд начал посматривать свысока на профессиональных писателей с именем и даже позволял себе глумиться над ними. Когда на Соловки для описа­ния процесса «перековки» врагов советской власти приехал Михаил Пришвин, то соловецкий «хозяин» вел себя так, что талантливый писа­тель, учившийся до революции в Тюмени в реальном училище, записал в дневнике: «Бухбанд: патефон и балалайка».

В 1935 году Бухбанда перевели в Крым. Там дом чекиста-писателя частенько посещали именитые собратья по перу — Маршак, Авдеенко, Павленко... По их примеру начальник УНКВД по Крымской АССР при­ступил к написанию новой книги «Перековка» о жизни заключенных на строительстве Беломорско-Балтийского канала.

Молчанов, посчитав, что эта тема уже достойно воспета в совет­ской литературе, предложил открыть для читателей рождение в сибир­ской тайге нового города Остяко-Вогульска, построенного для туземцев перековавшимися кулаками.

В Омске Молчанова и Бухбанда ждали главный кадровик НКВД Була­тов, ставший партийным секретарем образованной в декабре 1934 года Омской области, и начальник Омского УНКВД Эдуард Салынь, кото­рый до этого был полпредом ОГПУ в Крыму. И Долгирев — учитель и наставник Бухбанда, герой его первых книг о полной опасностей жизни чекистов. Вся компания разместилась на пароходе «III Интернационал», который взял курс через Тобольск на Остяко-Вогульск.

В пути вспоминали начальника специального (секретно-шифро­вального) отдела НКВД Бокия, склонного к мистицизму и оккультизму[61]. За немалые народные деньги он искал следы доисторических высоко­разумных цивилизаций: на стыке Индии, Тибета и Афганистана — ле­гендарную Шамбалу, в Крыму — остатки древнейшей «друидической» культуры, в Среднем Приобье — «допотопную страну» вогулов и их эпо­хальную языческую святыню — Золотую бабу.

Ориентировкой для районных уполномоченных Остяко-Вогульско­го и Ямало-Ненецкого окружных отделов НКВД служило описание Зо­лотой бабы, составленное еще в начале XVI века послом австрийского императора в Московии бароном Сигизмундом фон Герберштейном: «Этот идол Золотая старуха есть статуя в виде некоей старухи, которая держит в утробе сына, и будто там уже опять виден ребенок, про которо­го говорят, что он его внук».

Эти поиски працивилизаций и гипотетические идеи овладеть из­вестными древним обществам научно-техническими знаниями и при­способить забытое идолопоклонение для коммунистической идеологии вместо «задушенного» православия и неосуществимой миссии «миро­вой революции» были санкционированы Коллегией ОГПУ во главе с Дзержинским еще в 1924 году.