— Я совсем не имел в виду вас компрометировать. Я просто хочу, чтобы вы уехали сейчас же.

— Вы представляете, что здесь начнут говорить?

— Какая разница? Вы будете далеко.

— Об отъезде не может быть и речи, — холодно отрезала жена. Взяла перо.

Облаков несколько раз стиснул челюсти. Жена наклонила голову над книгой. Поставила палец на строку. Сверилась с отчётом старосты. Вписала цифру.

— Не вынуждайте меня рассказать вам то, что я не имею права рассказывать! — в сердцах упрекнул он. — Если бы вы с самого начала знали…

Мари остановила, опустила перо. Подняла удивлённое лицо.

— Знать — что?

Облаков спохватился, что сболтнул лишнее.

— Это не мой секрет.

— Я имею право знать, — тихо сказала она.

Муж поставил на её стол рамку с портретами детей.

— Вы не в безопасности здесь, — заговорил. — Наша армия в худшем состоянии, чем мы полагали. И нет, я не думаю, что все действия закончатся скоро и у границы.

— Это и есть причина? Это и есть секрет?

Облаков смотрел на неё растерянно.

— Я прошу. Во имя детей. Уезжай, — сказал по-русски.

Жена смотрела в его лицо. Наконец сказала:

— Вы не хотите меня понять. Почему?

Облаков был расстроен больше, чем ожидал.

— Это вы не хотите меня понять! — воскликнул в сердцах.