Мишель пошёл, поигрывая пистолетом в руке. Он насвистывал.

— Вот видите, как я прав, — спокойно заметил ему в спину Бурмин. — Не трус потребовал бы у меня сатисфакции сию секунду. А вы и здесь фиглярите. Понимаю. Страшно.

Свист умолк.

— Что вы сказали? — обернулся Мишель.

— Так докажите. — Бурмин не двинулся с места. — Вот он я.

Глаза Мишеля сузились. Губы сжались. Ноздри раздувались.

— Запросто, — сказал.

Бурмин выхватил пистолет. Щёлкнул предохранитель. Мишель стал быстро поднимать дуло своего пистолета.

— Господа! — завопил Савельев негодующе. — Есть же правила!

Лицо Алёши стало жалким.

— Бурмин! — завопил, вскинул пистолет. — Вы свинья! Это мой вызов!

Бахнул выстрел. Лошади дёрнулись на месте. «Фьють», — чиркнуло мимо Мишеля. Пышное перо дыма стало тут же таять.

Открыло нелепое, жалкое лицо Алёши.

— Да, Савельев, — спокойно согласился Мишель, — ты, конечно, прав. Мы же не бретёры какие-нибудь. Правила есть правила. Моя очередь.

Он развернул руку с пистолетом. Выстрелил.

Алёша удивлённо посмотрел на него. На Бурмина. Упал на колени. А потом лицом в землю.

Бурмин бросился к нему. Перевернул. Бледное лицо Алёши обратилось к небу. Кровь толчками пропитывала сюртук. Алёша всё старался туда посмотреть.

— Бурмин… Бурмин… — Как будто тот мог помочь.

Мишель, не глядя на них, вынул платок. Наклонился. Отёр с башмака пятно.

— Кажется, я успею к мазурке. Приятно было иметь дело, господа! — И запрыгнул в коляску.