Зубья вилки впились ей сзади в шею. Она и не заметила. Злость овладела ею.

— Убирайтесь! — выкрикнула Оленька. — Как вы смеете сюда явиться?

Зубья удивлённо ослабили нажим. Оленька отмахнулась, отшатнулась от вилки.

— Вы должны уехать! — крикнул Мишель. — Оставаться здесь небезопасно.

— Я вам ничего не должна.

«Спровадьте его», — просвистел ей в ухо лакей. Не требовалось просить:

— Не желаю слушать.

Она стала закрывать окно.

Мишель упёрся рукой в раму, взмолился:

— Прошу вас. Армия отступает к Смоленску. Французы скоро будут здесь.

— Ну так отступайте со всеми!

— Я иду. Солдатом.

Оленька опешила. Но глаза её снова сузились:

— Ложь. Ложь. Одна только ложь.

— Вы мало меня знаете.

— Я знаю генерала Облакова, благородства которого вы не стоите. Он вас выгородил. Чтобы не причинять боль вашей матушке.

Мишель пожал плечами:

— Как ему угодно. Я виноват. И должен понести наказание.

— Вы лгун. И мерзавец.

Она опять попробовала захлопнуть окно.