Измини вскочила, глаза ее гневно сверкнули. Потом, склонившись над корзиной, она выкинула оттуда белье и достала снизу большой пакет.

— Я принесла твои книги, ты же просил. Вот все, что уцелело.

Она развернула пакет, там были обгоревшие книги. Черные, покоробленные, со следами копоти на будто обкусанных краях страниц. Она положила их на стол, но он не решился к ним притронуться.

— Вот все, что осталось, — тихо проговорила она.

— Спасибо, что ты спасла их… Не уходи.

Но Измини ушла, убежала. Она быстро открыла дверцу, и его ослепило жгучее полуденное солнце, он почувствовал, как у него запылало лицо. Каморка опустела. Снаружи звенел летний день. Ангелос подошел к окошку. И здесь на нем была ставня, через щелку в которой он видел раскаленную крышу и двор. Измини развесила остальное белье — его рубашки, носки. Она расправила их на веревке и аккуратно прикрыла простынями. Несколько капель стекло с них на плиты и сразу испарилось. Ангелос наблюдал, как она тянулась к веревке, развешивая белье, ее стройное тело напрягалось, черные волосы блестели. Когда она придет опять? Ее глаза были скрыты от него, но он не сомневался, что в них горят искорки гнева, так как движения ее были резкими и порывистыми.

Отсюда тебе лучше видны черепичные крыши, и ты вспоминаешь то утро, когда ты спрыгнул на крышу соседнего дома при первом же стуке в дверь. В это время дня проделать тот же самый путь, наверно, очень трудно, потому что сейчас черепица раскалена и будет жечь ступни. Кипит работа в мастерской Евтихиса. Андонис бродит по двору, подавленный и озабоченный тем, как бы избежать неприятности и уладить массу недоразумений. Словно и он в сумятице хлопот приводит в исполнение своеобразный приговор. От гула машин, как и от жажды, пропадает голос, чувствуешь себя неотделимым от какого-то мотора, который своим ритмичным постукиванием словно говорит, что не все еще потеряно. Андонис непрерывно ходит по кругу, словно боится приблизиться к раскаленному предмету в центре. А ведь и он был когда-то одним из замечательных юношей, что умирали с песней на устах.

Обгоревшие книги все еще лежали на столе. Ангелос наконец осторожно дотронулся до них. Многие страницы уцелели, только чуть-чуть пострадали поля. Он все их прочтет от корки до корки, как прилежный студент-первокурсник; быть может, они приведут в стройный порядок его мысли, помогут заучить «исключения из правил». Ни одну битву нельзя выиграть случайно, даже в этом заброшенном чулане. Отчего Измини ушла рассерженная? Он решительно взял книгу, стряхнул с нее пепел и начал читать. Почему Лукия с таким ожесточением жгла его книги? Наверно, она многого ждала от жизни, но так и не дождалась.