Раздалось характерное шарканье, я уронил ноутбук и, путаясь в шлепках, помчался на звук.

Обычно между шарканьем и вскриком есть секунда, когда папа еще сохраняет равновесие, но теперь я не успел даже на вскрик.

Так и есть, папа лежал на спине, головой в сторону окна, и смотрел на меня виноватыми глазами.

— Подними, подними меня…

Я уже привычно приподнял отца за подмышки.

— Посиди немного.

— Опять, блин, я упал. На собственных ногах как на ходулях…

— Да это нормально, у всех нас что-то болит.

Папа молчал, полусидя, облокотившись спиной на мои колени и переводя дух. Он всегда очень пугается, когда падает.

— Подыхать пора…

— Еще лет тридцать можно подождать.

Я чувствовал коленями, как тяжело дышит отец, и гладил его макушку. Когда мы испуганы, все мы дети. И когда лежим, а кто-то сидит рядом с нами, тоже. Тогда можно легко погладить по голове кого угодно, это будет естественно.

— А как я упал, а?

— Не знаю, папа, я был в другой комнате.

— А сколько времени прошло, как я упал?

— Минуты три…

Папа растерянно смотрел вокруг себя, а я гладил его мягкие белые волосы и чувствовал, как он успокаивается.

— Ты меня не поймал…

— Не поймал.

— А почему?