Почти.

После ужина и чая с коттабами мама помогла мне собрать чемодан.

Я не так уж нуждался в ее помощи, но знал – и ей не обязательно было говорить об этом вслух, – что она просто хотела провести со мной немного времени.

Танцующий Вентилятор сегодня плясал неистовее, чем обычно. Знал, что это его последнее выступление.

Рядом со мной стояла корзина со свежевыстиранным бельем, и я одну за одной передавал маме футболки, а она их складывала. Она знала этот классный трюк, когда из футболок получаются ровные квадратики, а рукава спрятаны в серединку.

Я достал футболку иранской сборной по футболу. Она хорошо отстиралась, несмотря на то что я выплеснул на нее все содержимое своих носовых пазух, не говоря уже о паре-тройке литров гормонов стресса.

Эта футболка была моим талисманом, моей маскировкой под настоящего перса, но теперь я уезжал домой. Она больше не была мне нужна.

А может, она никогда не была мне нужна.

Может быть, мне и не следовало притворяться тем, кем я не был.

Я положил футболку в чемодан и прикрыл ее сверху трусами, для сохранности. Просто на всякий случай.

– Что-то еще?

Я покачал головой.

– Тебе грустно уезжать?

– Не очень.

Мама посмотрела на меня.

– Я буду скучать по Маму. – Я сглотнул. – И по Бабу.

Когда я добавил про Бабу, мама улыбнулась.

Кажется, я и правда так чувствовал.

Уверен, что да.

– Но…