– В дождик попал?

– Ничего. Не размыл.

– Но-о! – Санька поддал кнутом. Я откинулся на мягкие тюки. Погода баюкала.

– Что молчишь?

Я ответил, не открывая глаз:

– Говорит тот, кому что-то надо.

– А тебе как будто ничего не надо?

– Из того, что я могу сейчас взять, – ничего.

– Ты как мыльновский батюшка.

– А что? – я сразу вспомнил того попа, с которым судачил у Шерстобитова.

– Тот тоже скажет, как отрежет. И земля у него как шарик, и вращается она вокруг солнца. Я ему: «А чего ж тогда мы с нее не рухаем?» А он смеется. Пенек ученый. Ему все, что в лоб, – все по лбу.

Я рассмеялся. Гаже сообразил, что переврал поговорку, но не смутился:

– Главное – ты меня понял.

– Да.

– Мне с попом интересно. Я с ним спорить люблю – за жизнь. Без драки. Он поп выдающийся! Чепуху городит, но очень складно. И речь у него грамотная такая, красивая речь – не подкопаешься. Не поп, а баюн.

А ты сам не баюн? Санька дальше трепал:

– Вот старый поп был – не тот сорванец, который перед этим, а старый-старый – он был другой. И бог у него был серьезный. А этот поп веселый. И бог у него такой же! Как это объяснить?

– А нечего объяснять. Просто так есть. А ты Шерстобитова близко знаешь?

– Спросил тоже! Кто ж Шерстобитова не знает?

– Ты когда его увидишь?