Вместе с тем публичные манифестации франко-русского единства в ходе визита Николая II в Париж вызвали тревогу держав Тройственного союза и Англии: там полагали, что Россия и Франция готовы действовать в Константинополе сепаратно. Поэтому 8 (20) октября Солсбери обратился к европейским державам с нотой, предлагая согласовать меры принуждения в отношении султана прежде, чем обсуждать план реформ. Париж наметил форму такого давления – совместную морскую демонстрацию вблизи Дарданелл: она показала бы единство держав и исключила изолированные действия Англии. Но такой вариант не устраивал Петербург. В памятной записке МИД от 21 октября (2 ноября) утверждалось, что эта акция станет посягательством «на гарантии, которые нам дает закрытие Проливов, обусловленное существующими трактатами. Вследствие этого Россия может счесть себя обязанной заменить эти необходимые гарантии материальным залогом, обеспечивающим ее безопасность на Черном море».

В документе четко оговорен предел, до которого Россия была готова действовать вместе с державами, оказывая давление на султана, и обозначены собственные интересы, которыми она не намерена поступаться. В ответе на ноту Солсбери выражалась надежда, что совместные переговоры способны стабилизировать положение без применения средств запугивания. Но на случай необходимости подкрепить утвержденный международными трактатами статус Проливов военной силой в Петербурге осенью 1896 г. обсуждалась возможность проведения десантной экспедиции к устью Босфора. Особое совещание 23 ноября (5 декабря) приняло взвешенное постановление, носившее оборонительный характер.

Смена руководства МИД не изменила общей линии России. Гр. М. Н. Муравьев, став в январе 1897 г. управляющим МИД, принимая дипломатический корпус, заявил о намерении России поддерживать статус-кво на Востоке, избегать осложнений, а также подтвердил прочность соглашения с Францией, хотя и подчеркнул, что Россия «будет искать для поддержания мира способов сохранения добрых отношений с другими державами». Было решено еще раз уточнить позицию союзницы на случай кризиса в Константинополе.

Французский посол в Петербурге очень верно охарактеризовал сложность положения русских, для которых оборона Черного моря – «вопрос существования»: в тот день, когда Англия двинет флот к Дарданеллам с наступательными целями, они, даже приготовившись заранее, не успеют занять на Босфоре достаточно сильные позиции, чтобы его остановить. Переговоры Муравьева в январе 1897 г. в Париже и Берлине на втором этапе кризиса показали, что Россия не может рассчитывать ни на дипломатическую поддержку со стороны Германии в Восточном вопросе, ни на военную поддержку Франции по союзным обязательствам в случае высадки русского десанта на Босфоре[830]. В феврале Петербург отказался от проведения десантной операции.