Наши нефтяные остатки отапливают обширный флот Каспия и Волги, многие железные дороги и целые фабричные районы. Пусть говорят, что это хищничество – сжигать так варварски остатки, не получая из них дорогих товаров. Пусть так, но это хищничество дало возможность России сберечь миллионы десятин леса. В одно только последнее десятилетие было сожжено 1896 миллионов пудов остатков, а если принять, что 70 пудов нефти по своей теплопроизводительности соответствуют одной кубической сажени дров, окажется, что в это только десятилетие нефтяное топливо сберегло стране 26 миллионов кубических сажен дров.
Акциз на керосин, введенный в 1888 году, дал государству 217 миллионов рублей; Закавказская дорога почти наполовину живет нефтяными грузами, и в общем, во все время существования дороги эти грузы дали ей чистой прибыли до 40 миллионов рублей. В 1900 году акциз с керосина принес 26 миллионов рублей, Закавказская дорога дала чистых 7 миллионов рублей за провоз нефтяных продуктов; итого казна получила 33 миллиона рублей, а если прибавать к ним до 5 миллионов попудной платы за казенные участки нефтеносной земли, то получим, что в одном только 1900 году нефтяная промышленность дала казне до 40 миллионов рублей, и это не считая пошлин на ввозимые из-за границы машины, пароходы, железо, не считая доходов железных дорог в Европейской России.
Таково экономическое значение нефтяной промышленности.
С открытием сквозного железнодорожного движения от Дербента до станции Баладжар Закавказье тесно связано с Европейской Россией рельсовым путем.
4. Север Каспийского побережья
Давно, очень давно, еще во времена царя Бориса Годунова, русские пытались проложить себе путь по Прикаспийской равнине. Грузия призывала к себе русских, просила взять в подданство. В 1605 году двинулся через Дагестан в Иверию сильный отряд под начальством Бутурлина и Плещеева. Не в добрый час был задуман этот злополучный поход; в Дагестане на наших воинов налетел внезапно шамхал тарковский. «Семь тысяч русских, – повествует С. Соловьев, – пали вместе с воеводами, и владычество Москвы исчезло в этой стране». Впоследствии, в 1722 году, Прикаспийский край видел победоносные полки Петра Великого, видел в 1796 году и екатерининских орлов. Оба великих монарха понимали, что основательно завладеть Кавказом можно было со стороны Каспийского моря, двигаясь по ровной местности, а не стучась бесполезно лбом в горные громады. Однако в XIX столетии мы как будто забыли старый путь, а всемерно стали карабкаться в Закавказье и через горы, и через какие горы!.. «Когда, – пишет В. С. Кривенко, – приспело время строить железную дорогу, по инерции явилось предположение во что бы то ни стало проложить рельсы по горам. Люди, охваченные этою мыслью, не хотели слушать никаких доказательств нецелесообразности выбранного ими направления, закрывали уши и настойчиво твердили: „Прямо, через горы!“ Упрямство „перевальников“ затормозило надолго осуществление железной дороги, которая могла бы быть построена еще до последней кампании и принесла бы тогда огромную пользу. По Прикаспийской плоскости до последних дней приходилось ездить на почтовых и ждать от кубинских разбойников участи царских воевод Бутурлина и Плещеева».