Тогда я потянулась к руке Саула и крепко сжала ее. Как только Фредерик покинул нас, чтобы забрать свой багаж, я повернулась к Саулу и яростно помотала головой.

– На твою долю выпало много преследований и страданий, Саул Вайс. Пока мы не будем абсолютно уверены, что это место безопасно для тебя, мы должны хранить нашу тайну.

– Я не могу пройти через это снова. Господи, прости меня, я не могу!

– Мы будем держать это при себе, пока не убедимся, что ты в безопасности, – повторила я. – Пройдет какое-то время, пока приедет Томаш. Ты заслуживаешь нескольких месяцев отдыха.

Мы обнялись, стоя на палубе, – поклявшись хранить тайну, которую, как мы думали, однажды сможем легко раскрыть. Мы понятия не имели о серьезности этой лжи. Мы не понимали, что время имеет свойство проноситься мимо вас – что долгие трудные дни иногда превращаются в очень короткие годы. Прежде чем мы это поняли, я держала на руках свою дочь, которая каким-то образом стала нашей дочерью, потому что Саул очень серьезно относился к своему обещанию заботиться о ней с самого момента ее рождения. И как только его английский стал соответствовать требованиям, любимый папа Юлиты (дада, как она его называла) начал учиться, проходить сертификацию и чертовски усердно работать, чтобы поддержать всех нас, и все это он делал под именем Томаша.

В тот день, когда Саул прошел переаттестацию в качестве врача в американской медицинской системе, он подал заявление на прохождение программы, чтобы стать детским хирургом. Мы не говорили об отказе от специальности, которой он владел в совершенстве, но мы оба знали, почему он сделал это. И к тому времени мы были безнадежно заперты в тюрьме лжи, которая поначалу казалась такой разумной и такой правильной. Мое вымышленное имя было маленькой деталью, к которой я в конце концов привыкла и от которой могла отказаться в любое время, если бы возникла необходимость. Ситуация Саула оказалась намного сложнее.

В его сертификатах стояло имя Томаша – Томаша, который работал, Томаша, который арендовал наш дом, а затем договорился о финансировании автомобиля.

Томаша, который проходил ординатуру в качестве детского хирурга.

Томаша, который поднялся по служебной лестнице в больнице, пока не стал консультантом, и обучал десятки студентов-медиков, спасая сотни жизней в год.

Только Саул и я знали, что настоящим Томашем был мужчина со смеющимися глазами, мужчина на фотографии, которую я нашла, помогая Салли разбирать после смерти Генри огромную коллекцию дубликатов, собранных из пленок, что он отправлял домой все эти годы.