Я стою в нерешительности на пороге своего дома. Я слышу шум внутри и знаю, что все они уже проснулись. До меня запоздало доходит, что мне придется сообщить эту новость своей семье. Я пытаюсь вспомнить – как именно можно сообщить о смерти невербальному ребенку-аутисту? Когда Па умер в прошлом году, у нас было время подготовиться – мы поговорили об этом с Эдди и его психологом, который помог нам. Я хотела бы, чтобы мы могли сделать то же самое на этот раз, но мне же необходимо сказать Келли и Уэйду прямо сейчас, и это не может ждать.

Я вхожу в гостиную; Эдди сидит на подушке, держа дрейдл перед лицом и медленно поворачивая ручку, на заднем плане неизбежно крутится видео с поездами. Его айпад лежит у него на коленях. Я медленно подхожу и сажусь рядом с ним, и он переводит взгляд с дрейдла на меня. Мне приходит в голову, что, проснувшись и обнаружив мое отсутствие, он тем не менее спокоен, а когда-то давным-давно подобный сценарий гарантировал бы кризис. Однако его зеленые глаза немного печальны, немного обеспокоены, и он прижимает дрейдл к груди и смотрит вниз на свой айпад, как будто ему почему-то страшно, но он не знает, что сказать.

– Привет, детка, – шепчу я.

Эдди садится ровнее. Он включает AAК и нажимает кнопку повтора.

«Бабча закончила».

«Бабча закончила».

Сын оглядывается на меня, спокойно ожидая подтверждения. Дрожь пробегает у меня по спине, и я пристально смотрю на него, пытаясь понять, то ли он говорит, о чем я думаю. Я слышу, как Уэйд подходит к двери, и поднимаю взгляд, чтобы увидеть Келли с затуманенными глазами, все еще в пижаме, идущую за ним. Я знаю, что они оба, вероятно, отчаянно нуждаются в новостях, но мое внимание как магнитом возвращается к Эдди. Он снова повторяет эти слова.

«Бабча закончила».

«Бабча закончила».

Я начинаю плакать и слышу нарастающую истерику Келли:

– Что он говорит?! Он говорит, что она умерла?! Мамочка, это неправда, скажи мне, что это неправда! Ты только что вошла и не произнесла ни слова – Эдди никак не мог этого знать!

Я смотрю в их сторону, и мои глаза встречаются с взглядом Уэйда. У меня так сдавило горло, что я не думаю, что смогла бы говорить, даже если бы попыталась, но мне и не нужно поддерживать нашу семью в этот трудный момент, потому что Уэйд притягивает Келли ближе и бормочет:

– В нашем мальчике гораздо больше, чем кажется на первый взгляд, Келли.

– Но как он мог…

– Я не знаю, медвежонок, – мягко прерывает ее Уэйд. – Я тоже не представляю, как он понял. Но он говорит это с тех пор, как встал с постели в шесть тридцать, так что, по-видимому, он знал.