Эстетический объект есть некоторая чувственно данная целостность, одновременно, в большинстве случаев, внутренне расчленённая. Недаром применительно к объектам такого рода часто используют формулу: «единство в многообразии». Отношения между целым, его подсистемами и отдельными элементами в эстетичском объекте составляют сложный комплекс противоречий. Они включают в себя гармонию и дисгармонию, консонансы и диссонансы, контрасты, нюансы и т. д.

Подтверждением сказанному могут служить выделенные Т. Липпсом в его «Эстетике» общие эстетические принципы формы. Взяв за исходный пункт понятие «единства в многообразии», он придаёт ему заострённо-диалектическую трактовку. В эстетических объектах присутствуют, действуют: во-первых, принцип напряжённого равновесия между тенденцией к расхождению элементов, сторон и противоположной тенденцией к их единению; во-вторых, принцип «монархического (т. е. иерархического. – В. К.) подчинения». Последний дополняет общее господство целого над элементами своеобразным «уплотняющим» эффектом во взаимодействии подсистем. В результате совместного действия этих принципов возникает действительно сложное, внутренне расчленённое целое, адекватной, созвучной которому оказывается именно эстетическая чувственность[474].

Эстетические объекты представляют собой целые «аккорды» тонко дифференцированных и сопряжённых между собой противоречий, воплощённых в том или ином материале. Если бы потребовалось назвать раздел философии, наиболее близкий эстетике, самый родственный ей по духу, мы бы назвали в качестве такового раздел о противоречиях. Важнейшая особенность эстетических противоречий состоит в том, что они переживаются и разрешаются на интуитивно-эмоциональном уровне.

При развитии этого центрального принципа эстетической сферы надо избегать невольных упрощений. Диалектическое сопряжение компонентов характеризует не только организацию материальных знаков формы, оно распространяется и на отношения смысловых единиц.

Часто универсальной моделью при анализе «эстетического» служит прекрасное — что не вполне оправданно, не вполне корректно. Нельзя игнорировать также диалектичность строения трагедии и трагического, достаточно чётко выявленную уже Аристотелем (раздвоенность героя, «переломы» в развитии событий от счастья к несчастью и наоборот, «узнавания», взаимосвязь необходимости и случайности и т. д.). Вся классическая трагедия, отмечал Вяч. Иванов, основана на принципе «диады». Область смешного (комического) также полна специфических противоречий – парадоксальных, «алогичных», «абсурдных». (Это противоречия между смысловой нормой и её нарушением, между ничтожностью содержания и помпезностью форм выражения, идеальным и антиидеальным и т. д.).