Первый из них заключается в более или менее явной, более или менее резкой оппозиции развитию предельно общедоступных жанров и форм, оппозиции, дополняемой обычно пафосом защиты «высокого» искусства от его «профанации». Здесь сказывается и инерция сложившихся эстетических представлений, и реальная невыявленность до известного времени содержательных художественных потенций указанных жанров и форм. В суждениях защитников «высокого» искусства нередко звучат ноты элитаристского пренебрежения к массе и художественному выражению ее запросов и чаяний.

Сущность второго подхода к мелодраматическому в искусстве состоит в признании наличного уровня потребностей и вкусов массового реципиента чем-то раз и навсегда данным и в стремлении приспособить к нему художественно-творческую деятельность. Сторонники данной тенденции в одних случаях невольно, бессознательно, в других – сознательно, намеренно способствуют консервации достигнутого уровня эстетического развития масс, тормозя пробуждение у них новых духовных потребностей. Такая позиция фактически означает попытку подчинения взаимоотношений искусства и масс рыночному принципу спроса и предложения. Ввиду крайнего прагматизма этот подход либо вообще не предполагает теоретического обобщения мелодраматических художественных явлений, либо приводит к апологии всего того, что так или иначе находит «сбыт».

Только третий подход представляется действительно плодотворным как для развития как самого мелодраматического искусства, так и его теории. Предполагая критику суррогатов искусства, такой подход направлен на выведение мелодраматических жанров и форм на уровень подлинного, высокого искусства. Высокое мелодраматическое искусство, удовлетворяя сегодняшние потребности массового реципиента, призвано вместе с тем подводить его к освоению всех достижений мировой художественной культуры. А для утверждения в нашем искусстве и культуре высокохудожественных форм воплощения мелодраматического начала, как и для успешной борьбы с мелодраматизмом дурного тона, необходимо глубоко раскрыть природу этого эстетического начала, активизировать теоретическое обобщение его художественных выражений и разработку соответствующих понятий и категорий.

До сих пор понятие «мелодраматическое» получало известное освещение в работах искусствоведов. Думается, «мелодраматическое» уже переросло рамки частного искусствоведческого понятия. Как было показано выше, оно обобщает весьма широкий круг художественных явлений, а также соответствующие стороны самой жизни. Это дает основания для постановки вопроса об эстетическом статусе данного понятия, о включении его в аппарат эстетической науки на правах одной из ее категорий. Как подчеркивает М. Ф. Овсянников, «не всегда эстетическая мысль бывает выражена в адекватной теоретической форме. Она может быть закодирована в различных формах: может найти выражение в принципах творчества, в искусствоведческих и литературоведческих концепциях. Но она должна быть всегда философским обобщением, и только в этом смысле она сохраняет свою специфичность и в то же время органически связывается с конкретными дисциплинами, изучающими искусство»[471].