– Но что такого в летучих мышах? – спросил я. – Почему так много зоонозных вирусов – или, по крайней мере, на вид так много – передается людям именно от отряда рукокрылых? Или я задаю неверный вопрос?

– Это хороший вопрос, – ответил он. – Но, по-моему, на него еще нет хорошего ответа.

76

76

Хорошего ответа, может быть, еще и нет, но попытки ответить на него все же предпринимаются. Я задавал тот же самый вопрос – почему летучие мыши? – экспертам по новым заболеваниям по всему миру. Один из них – Чарльз Калишер, выдающийся вирусолог, недавно покинувший пост профессора микробиологии в Университете штата Колорадо.

Калишер окончил Джорджтаунскую школу медицины с кандидатской степенью по микробиологии в 1964 г. Карьеру он начинал с классической лабораторной вирусологии – выращивал живые вирусы, заражал ими лабораторных мышей и клеточные культуры, рассматривал в электронные микрографы, решал, где их расположить в семейном древе; примерно такой же работой занимался Карл Джонсон с вирусом Мачупо, а до Джонсона – Фрэнк Феннер, Макфарлейн Бёрнет и другие. Калишер был не только преподавателем, но и долго работал в CDC, занимаясь там вирусами, которые переносят членистоногие (так называемыми арбовирусами – лихорадкой Западного Нила, лихорадкой денге, энцефалитом Ла-Кросс, которые переносят комары) и грызуны (в частности, хантавирусами). Как ученый, изучавший вирусы в переносчиках и естественных резервуарах более четырех десятилетий, но не уделявший пристального внимания именно рукокрылым, он, в конце концов, тоже пришел к тому же самому вопросу: почему так много новых болезней передаются нам от летучих мышей?

Чарли Калишер – невысокий человек с хитринкой в глазах, знаменитый среди коллег своими глубокими познаниями, едким юмором, презрением к помпезности, бесцеремонностью и (если вы сумеете пробиться через все эти «луковичные» слои) добрым сердцем. Он настоял, что перед серьезным разговором мы должны обязательно пообедать за его счет в его любимом вьетнамском ресторане в Форт-Коллинзе. Он был одет в рыбацкий свитер, хлопчатобумажные брюки и туристические ботинки. После обеда я поехал вслед за его красным пикапом в лабораторный комплекс Университета штата Колорадо, где он до сих пор вел несколько проектов. Он вытащил из инкубатора флакон с плоскими стенками, положил его под микроскоп, настроил фокус и сказал: «Смотрите, вот вирус Ла-Кросс». Я увидел обезьяньи клетки в питательной культуре, которая напоминала по цвету вишневый Kool-Aid; их атаковало что-то настолько маленькое, что заметить его можно было лишь благодаря нанесенным повреждениям. Врачи и ветеринары со всего мира присылают ему образцы тканей, объяснил Калишер, и просят у него вырастить вирус, содержащийся в них, и идентифицировать его. Ладно, хорошо. Это, в конце концов, дело его жизни – особенно хантавирусы у грызунов. А еще он недолго занимался и летучими мышами.