Ответ на эти вопросы, по словам группы Калишера, требует новых данных, которые будут получены из новых работ. И эту работу нельзя будет провести только с помощью изящных инструментов и методов молекулярной генетики, сравнивая длинные последовательности нуклеотидных оснований с помощью компьютерных программ. Авторы писали:

«Акцент – иногда даже полный акцент – на характеризации последовательностей нуклеотидов, а не самих вирусов, повел нас по неверной дороге в ущерб работе с настоящими вирусами»[188].

Статья была написана коллективом авторов, но это предложение звучит очень по-калишеровски. Чарли словно говорит нам: «Эй, люди! Нам нужно выращивать эти микробы дедовским способом, смотреть на них во плоти, чтобы понять, как они работают». А если мы не будем так делать, добавляют авторы статьи, «следующая катастрофическая зоонозная вирусная эпидемия – лишь вопрос времени»[189].

77

77

Чарли Калишер и его соавторы занимались не только общими принципами; они обсудили несколько связанных с летучими мышами вирусов и в подробностях: Нипах, Хендру, бешенство и его близких родственников (лиссавирусы), SARS-CoV и еще пару. Они упомянули Эболу и Марбург, но из осторожности не стали включать их в список вирусов, для которых уже доказано, что летучие мыши служат их резервуаром. «Естественные резервуары этих вирусов пока что не определены», – писали они о Марбурге и Эболе, и на момент публикации это было верно[190]. Их статья вышла в 2006 г. С тех пор в некоторых видах летучих мышей нашли фрагменты РНК вируса Эбола, а в других видах – антитела к нему. Но это еще не неопровержимое доказательство. Еще никому не удалось изолировать живой филовирус из тканей летучей мыши; попытки обнаружить Эболу и Марбург оставались безуспешными.

А затем в 2007 году вирус Марбург снова проявил себя – на этот раз среди шахтеров Уганды. Вспышка была совсем небольшой – заразилось четыре человека, из которых умер один, – но она дала возможность узнать о вирусе больше, отчасти благодаря быстрой реакции международной команды. Четверо заболевших работали в пещере Китака, недалеко от Национального парка королевы Елизаветы, в юго-западной части Уганды. Они добывали галенит (свинцовую руду), иногда попадалось и золото. Слово «шахта» привлекло внимание нескольких ученых из Особого отдела патогенов CDC в Атланте, потому что они уже тогда подозревали, что резервуар вируса Марбург, каким бы он ни был, может быть связан с пещерной средой. Во время нескольких предыдущих вспышек лихорадки Марбург врачам встречались пациенты, которые бывали в пещерах и шахтах или работали там. Так что члены международной экспедиции, прибывшие в пещеру Китака в августе 2007 г., были готовы спуститься под землю.