Через два дня Путник вернулся в свой лагерь и обнаружил, что он разрушен. Португалец-полукровка с кем-то поговорил, и этот кто-то сразу же решил его обокрасть.

Его хижину разрушили, рамки для вяления рыбы разломали. Немногочисленное имущество – вторую сеть, несколько жестяных горшков, нож, рубаху, подстилку из рафии, все остальное – презрительно раскидали. Маленькую жестяную коробочку взломали и высыпали из нее рыболовные крючки и табак. Сушеная рыба лежала на песке – ее растоптали, и явно умышленно. В нескольких местах копали – рядом с упавшим бревном, в полу хижины, еще в паре мест. Бессистемный, но наглый обыск. Костер Путника разорили, раскидав поленья и золу. Его сердце на мгновение перестало биться, когда он это увидел. Но землю под костром никто не тронул. Они так и не нашли то, зачем пришли.

Вот после этого он и задумался о Весо. Он переночевал в разрушенном лагере, возле едва горевшего костра, не выпуская из рук мачете. На рассвете он выкопал бивни и, прямо так, грязными и завернутыми в листья, даже не наслаждаясь их драгоценным весом, бросил в каноэ. Сверху на бивни он положил вяленую рыбу, которой у него было в достатке, и копченую рыбу, которой было совсем немного, а потом аккуратно перевязал рыбу листьями нгунгу, чтобы все выглядело так, словно везет ее на рынок. Листья нгунгу, конечно, использовались в качестве упаковки, но только совсем уж неотесанными деревенщинами, так что все выглядело правдоподобно. Поверх листьев он положил свою подстилку. Оттолкнувшись от берега, он прошел немного на веслах, потом нашел течение и отправился вниз по реке Нгоко, оставив Молунду за спиной. Он греб несколько часов, пока не добрался до Санги, там повернул и направился прямо к Весо.

В километре ниже по течению от города он нашел водоворот и пристал к берегу прямо в лесу. Ни причала, ни тропинки, ни лагеря, никаких следов присутствия человека там не было – и хорошо. На следующий день он спрятал каноэ под большими пальмовыми ветками и пошел по чаще на северо-восток, пока не добрался до Весо. Следуя за другими людьми, он дошел до рынка. Он еще никогда не видел такого большого скопления людей, и, когда Путник оказался в толпе, его сердце заколотилось – как и тогда, когда он стоял над мертвым слоном. Но никто не напал на него; никто даже не задержал на нем взгляда, несмотря на его поношенную одежду и мачете в руках. А потом он увидел и других людей в грязной одежде, в том числе и с мачете, и постепенно расслабился.

Рынок, прятавшийся в большом круглом здании с металлической крышей, оказался чудесным местом. Там можно было купить мясо и рыбу, и разноцветную одежду, и сушеный маниок, и овощи, и рыболовные сети, и такие вещи, каких он и не видел никогда. У Путника не было никаких денег – ни франков, ни медных палочек, но он ходил среди торговых рядов, словно собирался что-то купить. Он любовался дукерами и мартышками. Потом взял с прилавка руку гориллы; торговка внимательно смотрела на него, пока он не положил ее обратно. Люди говорили на языке лингала. Он обменялся несколькими словами с продавцом рыбы. Путник был куда более осторожен, чем в Молунду.