Все образцы в Кибале дали отрицательный анализ на ВИО.

– Мы были немного разочарованы, – вспоминал Мюллер. – Все потому, что тогда считалось, что этот вирус не оказывает никакого отрицательного воздействия на обезьян.

Впрочем, в то время он как раз получил кое-какие интересные результаты в своем исследовании гормонов и хотел расширить набор данных. Они с Рэнгемом согласились, что будет интересно для сравнения взять образцы в нескольких других популяциях шимпанзе. В августе 2000 г. Мюллер поехал в Гомбе, нагруженный бутылочками для сбора мочи и громоздкими приспособлениями, необходимыми для их заморозки. Он пробыл там всего пару недель, обучая помощников-танзанийцев собирать образцы, чтобы они могли продолжить работу и без него, и забрал несколько образцов с собой. Вернувшись в США, он написал Беатрис Хан и спросил, не нужны ли ей шесть пробирок с замороженной мочой из Гомбе; она ответила: «ДА, ДА, ДА». Он отправил их с кодами на пробирках – стандартная процедура, – так что Хан не знала, какая моча кому принадлежит. Два образца из шести дали положительный анализ на антитела к ВИО. После этого Мюллер сообщил ей, что оба образца принадлежат шимпанзе по имени Гимбл, 23-летнему самцу.

Гимбл был хорошо известным членом одного из знаменитых семейств в Гомбе; его мать – Мелисса, успешная матрона, а среди его братьев был Гоблин, который, в конце концов, стал альфа-самцом всей стаи и дожил до сорока лет. Жизнь и карьера Гимбла оказались совсем другими – и куда короче.

Получив результаты анализов Гимбла, Беатрис Хан вскоре написала длинное электронное письмо Джейн Гудолл, в котором объясняла контекст и возможные последствия. Сама Гудолл была этологом (кандидатскую диссертацию она защищала в Кембридже), а не молекулярным биологом, так что анализ вестерн-блот для нее был таким же темным лесом, как сбор образцов в полевых условиях – для Хан. Работа Гудолл с шимпанзе началась еще в июле 1960 г., в парке на восточном берегу озера Танганьика, который тогда назывался заповедником Гомбе-Стрим, а позже превратился в национальный парк Гомбе. Она открыла исследовательский центр Гомбе-Стрим в 1965 г.; он базировался в маленьком бетонном здании недалеко от озера. Ее исследование шимпанзе, живущих в лесу на склоне холма, продлилось двадцать один год. В 1986 г. Гудолл издала внушительный научный опус «Шимпанзе в природе: поведение», а потом закончила активную карьеру ученого, потому что пришла в ужас от того, как с шимпанзе обращаются в медицинских лабораториях и вообще в неволе по всему миру, и решила, что просто обязана стать активисткой. Изучение шимпанзе в Гомбе продолжилось дальше и без нее – им занимались хорошо подготовленные ассистенты-танзанийцы и новое поколение ученых, добавивших десятилетия новых данных и обеспечивших ценнейшую непрерывность работы. Она по-прежнему оставалось близко связанной с Гомбе и шимпанзе этого парка – и лично, и посредством программ, проводимых Институтом Джейн Гудолл, но редко лично посещала старый лагерь, лишь иногда приезжая отдохнуть и освежиться. Гудолл путешествовала по всему миру, иной раз проводя в дороге до трехсот дней в году, читая лекции, лоббируя интересы, встречаясь с прессой и школьниками, распространяя свое вдохновляющее послание. Хан понимала, с каким рвением Гудолл защищает и шимпанзе в целом, и шимпанзе из парка Гомбе, в частности, и с какой настороженностью она отнесется к любой вероятности того, что их будут эксплуатировать, особенно во имя медицинской науки. В конце длинного письма Хан написала: