— Покажите нам ее! — взмолился Виктор Игоревич. — Насколько я понял, в карманах была найдена Варина визитка. Но, может быть, она попала туда случайно. Бывают ведь такие роковые ошибки!

Врач неожиданно согласилась.

— Можете посмотреть на потерпевшую. Но провести я могу только одного человека. Пусть это будет мать. Агнеса Ивановна, дайте нам халат и тапки.

Путь в палату показался Марине бесконечным. Коридор, тупик, закоулок, потом грузовым лифтом на четвертый этаж и опять коридор, поворот, холл, еще коридор… Если у вас тесно в палатах и койко–мест не хватает, то зачем строить километры коридоров–кишок? В американском сериале "Скорая помощь" вообще обходятся без коридоров, одни палаты. Нет, все‑таки один коридор у них есть. По нему они все время и бегут, одержимо борясь за выживание потерпевших. Зато у нас тишина и полное безлюдье. И еще стерильность. Даже в ночном, приглушенном свете было видно, что чистота вокруг идеальная. Но убого… Голенастые металлические столы, кто думал про их дизайн, треснувший линолеум на полу, страшненькие каталки вдоль голых стен.

— Здесь — тихо сказала врач. — А, пожалуй, хорошо, что вы сразу приехали. Соткина действительно требует опознания.

"Как в морге", — прогрохотало в голове у Марины и стихло, она переступила порог палаты.

Четыре койки, четыре беды. В палате было душно. Кто‑то дышал со свистом, а потом вдруг принимался стонать в забытьи. Выпростанные из‑под одеял серые руки и ноги были такого же цвета, как непростиранные простыни, и казались гипсами, лежащими отдельно от тела. Марина внимательным взглядом обследовала каждую фигуру, не находя здесь свою дочь.

— Да вот же она, — прошептала врач.

Марина безмолвно уставилась на спящую. Это — она? Господи, неужели это ее девочка? Как она изменилась! Неживое, с желтизной лицо, застиранная рубаха с завязками у ворота, впадины на висках, впрочем, может быть, это игра теней. Только косо положенный на лоб пластырь выглядел вполне реально.

— У нее была резанная рана на лбу, очевидно поранилась при падении, — зашептала врач в ухо. — На затылке тоже многочисленные ссадины.

Марина затрясла головой, мол, молчите, не пугайте, не мешайте смотреть. Понятно, что в этой Варе ничего не осталось от той гневливой красавицы, которая уходила из родного дома стуча каблучками, все это осталось за бортом, но уличная трагедия не только стерла старый образ, но и добавила нечто новое к облику дочери. Это незнакомое пугало. Варя никогда не лежала, закинув руки за голову, и тем более не смогла бы уснуть в таком положении. Руки без маникюра, ногти без лака и даже, кажется, обкусаны. Нет, просто очень коротко пострижены. Наверное, в больнице постригли. Бедная девочка, какая она жалкая…