— Давай посоветуемся с мамой.

— С Натальей Мироновной из системы наружу не выйдешь. Сама не выйдет и тебе не даст, а поднимет базар на весь дом и тут же броситься с этим письмом к Варе. Напугает ее до полусмерти.

— Неправда. В ответственные минуты мама бывает очень разумна.

— Она путает ответственные минуты с абсолютно безответственными.

— Сегодня вечером Варя уедет к Антону. Он обещал заехать за ней после семи. Что‑то она туда зачастила. Ах, как не хочется…

— Чтобы Варя все это вспомила? Мне тоже не хочется.

Вечером состоялся глобальный разговор. Все сидели на кухне. На чистом, пустом столе были разложены открытки. Наталья Мироновна то и дело поправляла очки, которые сами, в бессильном удивлении сползали на нос. По мере прочтения лицо ее мрачнело, а когда последний листок лег на стол, она сказала дочери:

— Накапай мне валокордина.

Она пила лекарство, как коньяк, мелкими глотками, потом отерла губы, поставила рюмку на стол.

— Это Варькино письмо. Она здесь, как живая. Вот что я вам скажу. Оборотень пришел к нам в дом. Кто она — не знаю. Оборотень прикинулся ангелом.

Виктор Игоревич был ко всему готов, но не к этому. Он застучал кулаком по столу, опрокинул на пол рюмку, обозвал Наталью Мироновну старой дурой. Ему тоже накапали валокордин. Наталья Мироновна тихо плакала.

— А мне‑то что? Разбирайтесь сами. Мне и такая Варька хороша. Но я прожила жизнь, я знаю — в мире есть тайна. Я ведь предупреждала Марину, что ходила к шаману девятой степени… или колена, забыла уже. И он мне всю эту картину зримо нарисовал. Но Марина со мной говорить не пожелала. И вот вам! А за Варьку только радоваться можно. В Ницце живет!

Виктор Игоревич уже взял себя в руки.

— Наталья Мироновна, успокойтесь, пожалуйста. Мы не обсуждаем сейчас, Варя это или не Варя. Мы просто думаем, как себя вести. Та девочка… то есть та Варя, которая осталась по ту сторону смысла…

— Попроще, Вить, — перебила мужа Марина.

— Ну, Варя до болезни зачем‑то написала нам это письмо У нее были какие‑то планы. Ей зачем‑то надо было уверить нас, что она уезжает за границу. Но мы же не возражали. Поезжай куда хочешь. И это письмо часть какого‑то адского плана. Мы вполне можем предположить, что Варя принадлежала к какой‑то бандитской группировке.

— Можно предположить, что Варька — папа Римский, — всхлипнула Наталья Мироновна. — Что из того?

— Она могла спутаться с совершенно непредсказуемыми людьми, — продолжал Виктор Игоревич, не слушая тещу, — и эти люди не знают, что она попала в больницу. Мы можем фантазировать как угодно, но мы должны спасти нашу девочку. А для этого надо, чтобы она все вспомнила.