Оля тоже увидела этот кошмар на ступенчатой пирамиде. Она обняла остолбеневшего брата, чувствуя ладонью учащенный бой сердца в груди.

«Я не отдам его тебе!» — мысленно сказала Оля.

— Договор с демоном! — крикнул Игорь Сергеевич. Страницы, испещренные черными буковками, липли к его лицу, норовили забраться в рот влажным кляпом. — Нужно расторгнуть договор! Иначе она вас не отпустит!

Дом трясся от фундамента до печных труб. Куски черепицы падали с кровли, разбивались об асфальт. Где-то лопнуло стекло. Картина, изображавшая косарей, свалилась на паркет. Камин чихнул облаком золы, будто по дымоходу лез Санта-Клаус.

— Артем! — прошептала Оля. — Откажись от желания! Пожалуйста!

Брат словно не слышал. Он смотрел в зеркало, и радость узнавания озаряла чумазое личико.

— Мамочка!

— Да, сыночек. Я вернулась. Я пришла за тобой.

Мама, красивая, молодая, в подвенечном платье, как на фотографии, где она выходила замуж за Олиного отца, шагнула вниз по ступенькам. Артем хотел побежать навстречу, но злая сестра крепко держала. Сестра сговорилась с тем ужасным старикашкой, что сжег в крематории маму. Может, он заколдовал ее…

— Малыш, они мешают мне войти! — лицо мамы исказила боль.

— Вы мешаете мамочке! — вскрикнул Артем, отбиваясь.

— Ты должен отказаться от желания! — твердила Оля.

Вещи летали по подвалу, будто шары в руках жонглера. Кровать распалась, металлическая ножка прошила насквозь матрас. Тело Игоря покрывали синяки от ударов взбунтовавшейся посудой, оловянными ложками и глиняными горшками. Щелкала челюстью шахматная доска. Гремели ведра. Куклы пикировали парашютистами.

— Она тебя обманывает, — воскликнула Оля. — Посмотри же!

Оля оглянулась на постамент, но там не было Пиковой Дамы.

Потому что Пиковая Дама стояла в полуметре от Оли. Согнулась в поясе и таращилась бездонными колодцами глазищ. Серая рука полетела вперед и схватила Олю за горло. Будто ветки сухого дерева оплели шею. Тварь рывком подняла добычу над полом.

«Какая же она высокая», — подумал Игорь, леденея.

Демону приходилось пригибаться, чтобы не задевать лысой макушкой волглый свод подземелья. Олины ноги болтались в воздухе, она тщетно пыталась отцепить от себя шишковатые персты. Нестриженые ногти впились в кожу. Кислород с трудом проникал в легкие. Перед выпученными глазами маячила уродливая морда чудовища и плясали предобморочные черточки и точки. Несколько сохранившихся неопрятных прядей приклеились к серому морщинистому скальпу графини, как крысиные хвосты. Глубоко в кольчатой пасти трепетал язычок.

— Это не мама! — прохрипела Оля, теряя силы.