«Ногами тех, кто проходил здесь когда-то», — подумалось Виктору, однако стоило ему перевести взгляд от порошка из старой хвои, вырисовывавшего извилистую полосу среди деревьев, обратно к поляне и покрывающей ее траве, как в его голову пришла еще одна мысль: — «Только не очень часто тут ходят».

Действительно, до появления исследователей, трава на лугу оставалась нетронутой. Это свидетельствовало о том, что, через деревню колдунов никто не проходил, по крайней мере, — уже дней пять-шесть. Скорее всего, именно столько потребовалось бы времени для того, чтобы в траве завуалировался былой урон: выросли бы новые стебельки, распрямились поврежденные старые.

Но раньше, — без сомнений, — по тропинке кто-то все-таки хаживал!

Кто были эти существа? Что им понадобилось в такой глуши? Не баба же Маша, в самом деле, такую тропу натоптала?!

Сознание отказывалось давать ответы на подобные вопросы.

Парню захотелось отвлечься от этих дум о неизвестных «ходоках», и это у него с легкостью получилось, когда он заметил еще кое-что. Тем, что его увлекло, оказалось густыми зарослями леса, которые раскинулись за высохшими деревьями и уходили в обе стороны от входа на тропу. Чтобы пройти через них, надо было иметь при себе не то что топор или мачете, а бензопилу (хотя, здравомыслящий человек туда и не сунулся бы: зачем это делать, если можно спокойно шагать через существующий проход?)!

Желая обсудить такое наблюдение, Виктор обратился к американцу:

— Господин Купер? Вы заметили, что если заглянуть за мертвые деревья, то около места, где начинается тропа, видны настоящие джунгли? И они тянутся по непонятному периметру в обе стороны — направо и налево, точнее, где-то, — на восток и на запад, словно забор от ворот.

— Живая изгородь, — кивнул Джон. — А начало тропы — парадная дверь…

— Но от кого и чего отгораживают эти заросли?

Ученый пожал плечами.

К ним присоединился Бэн и начал фиксировать камерой обстановку.

Купер осторожно ступил ногой на дорожку, усыпанную пылью, получившейся из перемолотых еловых игл. Потом сделал еще несколько шагов.

Вслед за ним проследовал и Виктор.

Обзорность оказалась не в пример тому, что можно было разглядеть до этого через проем «парадной двери».

Первое, что поразило обоих, заключалось в полном отсутствии травы под деревьями и на просторах, которые запросто можно было бы окрестить лесными лужайками. Да-да, лужайками! Ибо зарослями, как в районе живой изгороди, тут даже и не пахло; лес здесь стал не иначе как царский, — с далеко стоящими друг от друга деревьями и особым парковым размахом.