Патрисия с трудом поднимается, опираясь на пол и на стену. Она снимает окровавленную туфлю и осторожно, чтобы не поскользнуться на плитке, идет по коридору. Это было бы почти забавно — поскользнуться в луже собственной крови и заработать еще более страшную травму, например тот самый перелом шейки бедра, который Патрисии всегда казался стариковской проблемой, пока врач не сказал, что у нее начальная стадия остеопороза.

Ей невыносимо смотреть на рану. С того самого случая с красивым пасхальным платьем Патрисия не выносит вид собственной крови и готова на все, чтоб не смотреть на нее. Еще совсем маленькой она научилась спускать воду в унитазе, не вставая с него. Узнав о существовании тампонов, она тратила на них те небольшие деньги, которые ухитрялась заработать.

Когда в восемнадцать лет у нее прекратились месячные, Патрисия подумала, что это Бог ответил на ее молитвы.

Оказалось, что это был вовсе не Бог.

И вот теперь она хромает по дому, оставляя на полу кошмарные красные пятна, пытаясь найти в кладовой аптечку первой помощи. Снова.

— Бабушка, на полу кетчуп, но это не я разлила, честное слово! — вопит Бруклин из комнаты.

— Все в порядке! — отвечает Патрисия, все еще не в силах восстановить дыхание. — Просто иди спать, бабушка все уберет.

— Да, мэм. Еще раз спокойной ночи! Я люблю тебя!

— Еще раз спокойной ночи. Я тоже тебя люблю.

Патрисия всегда так говорит, потому что так положено, — но сегодня вечером она понимает, что на самом деле имеет это в виду.

Когда Бруклин уходит в гардеробную, Патрисия закрывает дверь в спальню. Запереть ее нельзя, так что она просто переворачивает набок тяжелый диван и передвигает так, чтоб он стоял поперек дверного проема. Пусть Бруклин и не закрыта на ключ, но по крайней мере в случае очередного приступа Патрисия услышит шум.

Она рада, что Бруклин не увидит, что она будет делать, не начнет спрашивать, что случилось.

Если б ей пришлось сказать внучке, что она наделала…

Да кто в такое поверит?

В ванной Патрисия включает свет и закрывает дверь, радуясь уединению. Она находит аптечку первой помощи и открывает, с ностальгией вспоминая о том, что можно было найти в таких коробках во времена ее молодости: крепкие инструменты, йод, настоящие бинты — а не весь этот хлам в индивидуальной упаковке. Но что ж, по крайней мере с порезами на лбу у Бруклин пластыри помогли: кожа прекрасно зажила, даже шрамов не осталось. Ах, как замечательно иметь молодую эластичную кожу!

Патрисия снимает туфлю и, внимательно на нее посмотрев, констатирует окончательную смерть, а затем выбрасывает в мусорное ведро. Чтобы задрать ногу до раковины, требуется усилие, но Патрисия делает это и промывает рану на икре водой с мылом, отводя глаза. Укус на бедре она просто заливает перекисью водорода: эта рана не такая глубокая, и она сможет промыть ее потом, под душем.