Померанцев устало прищурил светлые, как безоблачное небо, глаза, строго спросил:

— Что у вас, ребята? — Валерий нервничал: времени в обрез, через час надо быть в горкоме у Тенина, а в отчете требуется еще накатать приятное заключение — для форсу, так сказать.

Первый паренек умоляющим взглядом попросил говорить своего товарища, но тот ответил ему такой же немой просьбой. Мысленно посмеиваясь над их застенчивостью, Игорь сказал Сидорину:

— Станислав, погодка-то на улице! — И, не дожидаясь ответа, как бы мимоходом спросил вошедших: — Откуда, гаврики?

— С инструментального, — прошептал веснушчатый.

— С инструментального, — шутливо передразнил его Игорь. — Гаечный ключ язык придавил? Как тебя зовут?

— Алькой, — бодрее ответил паренек.

— А меня Вячеславом, — солидно пробасил второй.

Указав на стул, Сидорин пригласил ребят садиться. Ребята оживились, стали с интересом рассматривать кабинет, важного Померанцева, догадались: раз тот сидит за большим столом с телефонами — значит, главный.

— Ну-ус, каковская у вас в цехе комсомольская жизнь? — спросил их Сидорин, заговорщически подмигивая Игорю.

— Путем, — смело улыбнулся Вячеслав. — Взносы платим.

— И все? — изобразил величайшее удивление Сидорин.

— Чего еще? — недоуменно нахмурился Вячеслав.

— Выходит, не знаете, — с сожалением вымолвил Сидорин. — Зачем тогда взносы платить, если вы не знаете чего еще. Деньги принято платить за знания, за интерес. Не платите…

— Станислав! — строго оборвал своего заместителя Валерий.

Сидорин весело рассмеялся, дружески похлопал Вячеслава по плечу. Паренек потупил глаза, пробурчал:

— Если не платить, нас из комсомола турнут, биографию испортят.

— Вот бесы! — серьезным тоном сказал Сидорин Игорю. — Да все они, черти полосатые, понимают. Верно, попросят их тогда из комсомола. За лень в комсомольской жизни, за потребительское отношение к комсомолу не попросят, а вот если полтинника не заплатишь — попросят.

Пришедшие смутились, покраснели.

— Давно в цехе? — не дал им снова замкнуться в стеснительном молчании Игорь.