—  Я увлек их далеко на юг, затем долго петлял и оставил позади… А ты ранен, сын мой? — взгляд священника заострился.

—  Надо дождаться Торреса и Эрнана, — не обращая внимания на замечание падре, озабоченно прошептал Ксавье. — Проклятье! Мы даже не можем позволить себе развести огонь…

Они обогнули выступ холма и уселись на камни так, чтобы взору была видна долина. Оба молчали, подавленные случившимся, и смутно догадывались, что опасность, нависшая над ними, еще не миновала. Так они долго сидели, предаваясь каждый своим думам, но когда луна тронулась к западу, беспокойство с удвоенной силой закралось в их души.

—  Что же случилось с ними? — не удержался комендант, ёрзая пальцами по ореховому прикладу ружья. — Неужели им не удалось?..

—  Повременим еще, — монах озабоченно поглядел на привязанных к кустам лошадей.

Вокруг по-прежнему всё было тихо; голоса ночных хищников и птиц постепенно таяли вдали и даже порывистый ветер с океана не шевелил больше траву на каменистых берегах. Лишь бессонная ворожба ключа нарушала могильное молчание ночи.

«Как быть? Ждать рассвета или пуститься, не теряя времени, в Монтерей?»

Коменданту претила мысль рисковать жизнью, отправляясь на поиски пропавших солдат, но он боялся поделиться ею вслух с падре. Он знал непреклонный норов отца Ромеро и был уверен, что тот не преминет накапать о его настроениях грозному губернатору.

Ксавье с тоской посмотрел на светлеющее небо. Луна уже скрылась за вершинами леса на западе, но ее невидимые лучи еще окрашивали жемчужным светом плотный туман, клубившийся над далекими деревьями. Пепельный сумрак окутывал альменду.

—  Ну, так что будем делать? — офицер с нескрываемым раздражением посмотрел на монаха. — Не можем же мы их ждать до второго пришествия.

—  А если б ты был на их месте? — глаза монаха упреком кольнули Ксавье. — Мы же обещали помочь друг другу.

—  Весь мир держится на обещаниях, падре! Может быть, их уже нет в живых, а мы…

Старик перекрестился и задумчиво обронил:

—  Нынче всем трудно живется, сын мой. И слабые легко предают ближних и изменяют вере. Jurare in verba Magistri…154 Это так.

—  Что ты этим хочешь сказать, безумец? — всё хладнокровие де Хурадо улетучилось, словно оборвалось дно у корзины. Пальцы сжали плечо монаха.

—  Помни о завтрашнем дне, сын мой, — отец Ромеро нахмурился, дернув плечом. — В Монтерее спросят, кто прислужничал, а кто истинно болел душой.

—  Будь по-твоему, — комендант стиснул зубы, глаза его потемнели, но он силой согнал с лица ярость и быстро поднялся. — Тогда едем на поиски. Оставаться здесь просто глупо.