Шон снова мрачно посмотрел на циферблат. Уже четыре. Он потряс часы и приложил их к уху. Тикают как ни в чем не бывало. Сунув их обратно в карман, он подобрал поводья. Значит, не явится… Шон даже почувствовал подленькое, трусливое облегчение: любая встреча с Дирком Кортни высасывала из него все жизненные соки.

– Добрый день, отец, – раздался голос.

Шон даже слегка испугался и невольно сжал коленями бока лошади, натянув поводья. Тряся головой, жеребец вздыбился и закружил на месте.

Перед ним на золотисто-гнедой лошади в непринужденной позе сидел Дирк. Он спустился к нему с опушки леса неподалеку, осторожно, почти без звука ведя лошадку на поводу по толстому ковру из опавших листьев.

– Ты опоздал, – проворчал Шон. – Я уже собрался уезжать.

Должно быть, Дирк сделал крюк, поднялся на верх нагорья за водопадом, через плантации Лайон-Коп объехал ограду и явился на встречу с противоположной стороны. Не исключено, что полчаса сидел в леске и наблюдал за Шоном.

– Ну и о чем ты хотел поговорить со мной?

Ни в коем случае нельзя больше недооценивать этого человека. Сколько раз он это делал, и всякий раз приходилось жестоко расплачиваться.

– Думаю, ты знаешь о чем, – улыбнулся Дирк.

Глядя на него, Шон сразу поймал себя на мысли, что видит перед собой очень красивое, лощеное и смертельно опасное животное. Дирк сидел на лошади с небрежной грацией, спокойно, но с видом человека, который совершенно уверен в себе. Одет он был в охотничью куртку из превосходного, непроницаемого для колючек твида, с галстуком желтого шелка на шее; на длинных сильных ногах красовались плотно облегающие сапоги из начищенной до блеска темно-коричневой кожи.

– Напомни, – попросил Шон.

Он внутренне готовился противостоять фатальному, гипнотическому шарму, который этот человек способен демонстрировать в любой момент, когда ему это придет в голову.

– Да ладно тебе, я понимаю, ты недавно загнал свои потные немытые орды в стойла, где им, впрочем, и место. Читал, отец, о твоих подвигах, читал и гордился тобой. Бойня, которую ты устроил в Фордсбурге… просто жуть, почти то же самое происходило в тысяча девятьсот шестом году, когда ты подавлял восстание Бомбаты. Прекрасная работа…

– Продолжай.

Шон вдруг снова почувствовал к нему ненависть. Обладая большим искусством нащупать в человеке слабую точку, где тот может ощущать себя виноватым, и нажать на нее, Дирк Кортни без всякой жалости эксплуатировал это умение. Когда он подобным тоном распространялся о том, как Шон исполнял свой долг, генерала охватывал жгучий стыд.

– Я тебя очень понимаю – шахты должны работать. Ведь почти всю свою древесину ты сбываешь туда – мне как-то попались на глаза цифры продаж.