От хижин крааля Мбежане уже ничего не осталось, кроме каменных оснований, белыми кругами видневшихся в траве. Хижины были сожжены – таков у зулусов обычай, когда умирает их вождь.

Стена крааля для скота высотой по плечо все еще стояла; чтобы кладка была прочной, камень для нее тщательно и с любовью подбирали один к другому.

Шон спешился и привязал жеребца к столбу ворот. Руки все еще дрожали как в лихорадке, на душе после бешеной вспышки гнева было погано.

Он нашел свое когда-то обычное местечко на низенькой каменной стенке – тот плоский камень, который как раз подходил ему для сиденья, – и закурил сигару. Ароматный дым умерил буханье сердца в груди, руки перестали дрожать.

Шон посмотрел на площадку внутри. Зулусы хоронят своего вождя в самом центре крааля для скота в положении сидя, лицом к восходящему солнцу, с обручем индуны на голове и обернутого во влажную шкуру только что забитого быка, символ его богатства. Вместе с ним в могилу кладут его миску для еды, коробочку с нюхательным табаком, щит и копья, чтобы он был готов к дальнему странствию.

– Ну здравствуй, мой старый друг, – тихо сказал Шон. – Мы воспитали его, мы с тобой. А он убил тебя. Не знаю как, у меня нет никаких доказательств, но я знаю, что это он убил тебя… а вот теперь он поклялся убить и меня.

И голос его задрожал.

– Ну что ж, – улыбнулся Шон, – если тебе понадобилось назначить встречу, чтобы поговорить со мной, значит дело серьезное.

Проницательным, оценивающим взглядом Шон смотрел на Марка, и в глазах его сверкали веселые искорки. Сторма, конечно, права. Парнишка, похоже, собирается от них уходить. Уедет куда-нибудь и станет жить самостоятельно – либо как раненое животное, либо как молодой лев, который считает, что вырос, и хочет покинуть свой прайд. Интересно, какой образ жизни он выберет, думал Шон, как скажется на молодом человеке эта разлука.

– Да, сэр, можно и так сказать, – не стал спорить Марк, но на этот раз в глаза генералу смотреть не стал.

Обычно ясный и искренний, взгляд его лишь скользнул по лицу Шона, и Марк сразу стал разглядывать книжки на полках, потом перевел взгляд на окно, за которым открывался широкий, залитый солнцем вид на верхушки плантаций и долину внизу. Он разглядывал его так внимательно, будто прежде никогда не видел.

– Ну что ж, давай поговорим.

Шон отъехал в кресле от письменного стола и, сняв с носа очки в железной оправе, указал ими на кресло возле окна.

– Благодарю вас, сэр.

Пока Марк шел к креслу, Шон встал и направился к шкафчику.

– Перед серьезным разговором, как перед атакой, неплохо бы подкрепиться немного. – Он снова улыбнулся.