– Я думаю, вы больше похожи на этого, – продолжал Дирк, глядя, как конюхи ведут в загон другого жеребца, гораздо более ценного, чтобы рисковать, подвергая его опасности получить удар от строптивой кобылки.

Этот черный как вороново крыло, веселый и гордый жеребец обладал высоким ростом; он выступал, взрывая мягкие опилки гладкими, словно отполированными копытами. Учуяв запах ждущей кобылы, скакун двинулся прямо к ней, дрожа и напрягшись на жестких ногах, и из живота его вырос огромный черный корень, длиной с руку взрослого мужчины и такой же толстый, с гордо пылающей головкой, пульсирующей собственной жизнью и нетерпеливо бьющейся о грудь жеребца.

– Неудачник в работе потеет, победитель добычей владеет, – усмехнулся Дирк.

А огромный жеребец уже взгромоздился на кобылку. Один из конюхов бросился вперед, чтобы помочь ему, а кобылка прогнулась, задирая зад и принимая длинную скользкую штуку.

– Кому все, а кому ничего, – продолжил мысль Дирк, наблюдая, как трудится жеребец, работающий блестящим крутым задом.

Красивое лицо Дирка густо покраснело, руки так крепко вцепились в столбики ограды, что побелели костяшки.

Когда наконец жеребец слез с кобылки и встал на четыре ноги, Дирк, вздохнув, снова взял Марка под локоток и повел его прочь.

– Помню, вы присутствовали при моем разговоре с отцом, когда я рассказывал ему о своей мечте.

– Да, я все слышал, – согласился Марк.

– Ну наконец-то! – радостно засмеялся Дирк. – Оказывается, вы умеете говорить, а то я уже стал сомневаться в этом. Но по моим сведениям, у вас и мозги неплохо варят.

Марк бросил на него пристальный взгляд.

– Ну да, натурально, я постарался узнать о вас все. Ведь вам стали известны некоторые подробности моих планов. Должен же я думать о том, как защитить свои интересы.

Они обогнули декоративный прудик возле дома, на водной глади которого плавали водяные лилии, и от них в дневной жаре шел тонкий сладковатый запах; прошли между аккуратно высаженных кустов розария. Оба хранили молчание, пока не оказались в кабинете с высоким потолком и массивной мебелью. Спасаясь от зноя, Дирк закрыл деревянные ставни, и в комнате сразу стало прохладно, сумрачно и как-то не очень уютно.

Он указал Марку на кресло напротив камина, а сам подошел к столу, на котором стоял серебряный поднос с бутылками и хрустальными бокалами.

– Выпьете? – спросил он.

Марк отрицательно покачал головой, и Дирк налил себе из черной бутылки.

– Вам известно, о чем я мечтаю, – заговорил Дирк, не отвлекаясь от темы, ради которой он позвал Марка. – Что вы об этом думаете?