Они сидели и молча наблюдали, как над вершинами пылающих, как маяки, скал показался край солнца. Всякий моряк ищет в просторах океанской пустыни такие маяки, эти путеводные огни, зовущие его туда, где лежит земля и где можно спокойно бросить якорь.

– Очень даже красиво, дорогой, – пробормотала она. – А теперь покажи, где будет наш дом.

Когда месили глину для изготовления необожженных кирпичей, Марион работала наравне с зулусами. Руки ее были по локоть в грязи; она перебрасывалась с ними шутками на зулусском и весело подгоняла, заставляя работать быстрее, чем это принято в Африке.

Марион уверенно управлялась с мулами, ведя их на поводу, когда они таскали из долины бревна; рукава она высоко закатала, обнажив гладкие загорелые руки, а волосы на голове плотно стянула косынкой.

Марион суетилась возле глиняной печи, доставая пышные буханки хлеба с золотистой корочкой на деревянной лопате с длинной ручкой, а за ужином с удовлетворением наблюдала, как Марк этой корочкой подбирает с тарелки остатки соуса.

– Ну как, дорогой, вкусно? – спрашивала она.

А по вечерам Марион садилась поближе к лампе с шитьем на коленях и оживленно кивала, когда он рассказывал ей о своих дневных приключениях, обо всех своих маленьких победах и неприятностях. И время от времени отзывалась, поощряя: «Какая жалость, дорогой» или «Это ты молодец, милый».

Однажды в погожий, безоблачный день он повел ее по старой тропинке на самую вершину Чакас-Гейт. Проводя по самым узким местам над обрывами, где в шестистах футах внизу неслась река, он держал ее за руку. Юбку она заткнула за панталоны, крепко ухватилась за корзинку, которую несла, и за весь долгий подъем ни разу не споткнулась.

На самой вершине Марк показал ей полуразрушенные стены, заросшие пещеры, где скрывалось племя, которое не захотело подчиниться Чаке. Он рассказал, как карабкался вверх по скалам зулусский царь, показал опасный путь, которым тот вел своих воинов, описал кровавое побоище и живо изобразил, как победители сбрасывали с горы тела непокоренных, дождем падающие в реку.

– Это все очень интересно, дорогой, – пробормотала она, снимая с корзинки салфетку. – Я захватила с собой булочки и абрикосовое варенье, которое ты так любишь.

Вдруг Марк заметил внизу, далеко в долине, какое-то необычное движение и потянулся за биноклем. На золотистом фоне травы возле зарослей высокого тростника они выглядели похожими на цепочку толстых черных жуков, ползущих по чистой простыне. Он сразу понял, что это такое, и с радостно бьющимся сердцем принялся их считать.