– Проедусь по долине с обходом, – сказал он, не поднимая глаз от кружки кофе.

– Но ты только в пятницу вернулся, – удивленно заметила Марион.

– Хочу снова взглянуть на этих буйволов, – сказал он.

– Ну хорошо, дорогой. Я уложу тебе сумку… ты надолго? Положу свитер и куртку, по вечерам сейчас холодно… А еще я вчера испекла кое-что вкусненькое, – весело щебетала она, и ему вдруг ужасно захотелось прикрикнуть на нее, чтобы поскорее замолчала. – А у меня как раз появится возможность посадить кое-что в огороде. Как хорошо, что у нас снова будут свежие овощи… и еще я давно не писала писем. Дома, наверно, нас вспоминают… им, наверно, интересно, как у нас дела.

Он встал из-за стола и пошел седлать Троянца.

Громкое хлопанье больших крыльев вывело Марка из глубокой задумчивости; он выпрямился в седле и увидел, как из зарослей тростника поднялось в воздух с десяток больших птиц.

Это были грязные желто-оранжевые стервятники; напуганные приближением Марка, они поднимались все выше, и теперь казалось, что вместо жутких уродов, как по мановению волшебной палочки, в воздухе парят прекрасные птицы.

Стреножив Троянца, Марк на всякий случай достал из футляра винтовку. Его охватила возбужденная дрожь: он очень надеялся, что набрел на добычу одной из больших хищных кошек. Может быть, даже льва, в поисках которого он тщетно исходил долину вдоль и поперек.

Буйвол лежал на мягкой влажной земле на самом краю болота, наполовину скрытый тростником. Он был убит совсем недавно, стервятники не успели даже прорвать его толстую черную шкуру и затоптать след, который глубоко впечатался во влажную почву. Они лишь выклевали глаз, обращенный к небу, и клювами исцарапали более мягкую кожу вокруг ануса, поскольку только в этом месте могли добраться до мяса.

Это был крупный взрослый самец; два толстых рога прочно срослись на самой макушке черепа, размах рогов составлял не менее сорока восьми дюймов. Тело его было очень большое, крупнее призового быка-производителя герефордской породы, плечи облысели, всю в шрамах серую шкуру покрывали комья засохшей грязи и множество клещей.

Марк сунул руку в складку кожи между задних ног: тело быка еще не совсем остыло.

– Погиб меньше трех часов назад, – проговорил он вслух.

Он присел на корточки возле туши, пытаясь определить причину смерти. На первый взгляд никаких особых признаков не наблюдалось, пока Марку не удалось, приложив все силы и используя конечности быка как рычаги, перевернуть полуторатонное мертвое тело на другой бок.

Он сразу увидел смертельные раны: одна из них обнаружилась под лопаткой, между ребер, и наметанный охотничий взгляд Марка сразу определил, что удар пришелся в самое сердце; рана была широкая и очень глубокая – на влажной земле образовалась лужа запекшейся крови.