Настороженный и в любую минуту готовый действовать, лев молча и терпеливо ждал, пока серебристая луна не опустится за деревья, а голоса людей не умолкнут. Наконец костры прогорели и превратились в кучку тлеющих красноватых угольков. Только тогда самец бесшумно встал.

Львица не сдвинулась с места, только мощные мышцы на груди и на лапах вздулись и отвердели от напряжения, а уши слегка развернулись вперед.

Лев осторожно обогнул стоянку и зашел с наветренной стороны. С востока тянул прохладный ветерок, и зверь умело этим воспользовался.

Волы сразу учуяли запах льва; слышно было, как они неуклюжими прыжками встают с мест лежки.

Сталкиваясь рогами, они сбивались в плотную кучу мордой к ветру; один из них негромко и заунывно замычал. Его жалобу тут же подхватили другие, и их низкий протяжный рев разбудил людей. Кто-то крикнул и подбросил в костер ветку. Сноп искр поднялся к темной кроне мимозы, ветка загорелась, осветив лагерь желтым пляшущим пламенем. Пахари и мальчишки-поводыри в накидках из шкур на плечах испуганно жались к кострам и таращили встревоженные глаза в темноту.

Лев, прижимаясь к земле, тенью скользнул к загону; почуяв резкий кошачий запах, волы сбились в плотную массу и дико заревели.

Подойдя вплотную к колючей ограде загона с наветренной стороны, лев присел и, выгнув спину, пустил струю мочи. Едкая острая вонь ударила в ноздри испуганных волов, и они совсем обезумели. Плотным гуртом они откачнулись прочь и бросились в противоположную подветренную сторону, прямо на колючую стену временного загона. Не останавливаясь, проломили ее и, с шумом и треском вырвавшись на свободу, бросились врассыпную кто куда в кромешную темноту ночи.

Здесь-то их и поджидала львица; как быстрая тень, она мелькнула наперерез до смерти перепуганным животным и выбрала жертву – крупного молодого вола. Она погнала его вперед, подальше от костров и людей. Подгоняя вола, как овчарка овцу, львица забегала то справа, то слева от обезумевшего животного, а потом, дрожа от возбуждения, зашла сбоку и, догнав, ловко вцепилась в мощно работающую переднюю ногу; кривые желтые когти вонзились чуть повыше коленного сухожилия, достав до самой кости. Затем огромная кошка, присев, рванула ногу вола к себе.

Бык грохнулся на землю как подкошенный и, перекувырнувшись через голову, по инерции проехал по земле на спине; все его четыре ноги судорожно били в звездное небо.

Львица как молния прыгнула к нему на пружинистых лапах, остерегаясь тяжелых копыт, способных одним ударом раскроить ей череп, как, впрочем и острых рогов, которые могли бы пронзить ее насквозь.