– А ты и впрямь не человек. Волк ты!

– Да, волк, – кивнул князь. – Сам знаю. И бес я, сатана. Зачем же ты сатане служишь? Грех это. Смертный грех! Вот я и говорю: иди, душу спасай. Чего стоишь?

– А ведь уйду!

– Иди. Вот только это убери, – и князь кивнул на кашу. – Землей разит! И… книгу принеси. Читать хочу.

– Князь, шел бы, лег. Лица на тебе нет.

– Нет – и не надо.

Игнат вздохнул, ушел, принес книгу и положил ее перед князем на стол. А к мисе даже не притронулся. Сказал:

– Ночь. Спать хочу. Окликнешь, если что.

– Нет! – зло сказал князь. – Как я сказал, так будет! Сойдешь в подклеть, возьмешь, что пожелаешь. А хоть и все бери! И уходи. Совсем! Ключи отдашь Бажену… Чего стоишь?! Убью! – и князь вскочил…

И отступил Игнат, и руку поднял, и персты уже сложил… да опустил – не осенил тебя. И, сгорбившись, пошел из гридницы.

Ну, вот и все, подумалось. Ушел Игнат! А завтра сыновья сойдутся, завтра Бажен будет служить; он глуп, еще глупей Игната. А ты, князь, – волк; ночь, тьма кругом, что по углам – не видно, здесь только и светло, здесь только ты да книга. Сидишь как волхв, кощун, и книга у тебя кощунная, про некрещеных писана. Открыть ее? Зачем? Ты и так ее всю знаешь, вон затрепал как, зачитал. Царь македонский Александр был не Филиппов сын, но Нектонавов. От Нектонава он и получил ту силу и ту мудрость, которыми и по сей день умы наши смущаются. Был Нектонав владыкою египетским, и был он телом немощен, и рати совсем не имел – но всех побил! Он делал этот так. Лишь только узнавал о том, что ополчились на него враги, так сразу облачался в ризы сатанинские и запирался в потаенной горнице, брал воду из заветного источника, лил ее в медную лохань, а после в ту лохань бросал вощаных человечков, которые словно живые корчились, а он, тот Нектонав, топил их посохом и приговаривал… И тотчас умерщвлялись те, кто шел в тот день войной на Нектонава! И так он долго властвовал, тот Нектонав, пока не отвернулись от него силы поганские, ибо всему на этом свете есть предел, и устрашился Нектонав и убежал за море, в Пеллу македонскую, и там, взяв себе облик…

Тьфу! Зачем тебе всё это, князь? Не Александр ты, не волхв египетский, даже не волк – ложь это все. Стефан тебя благословлял, потом Антоний. Да если бы ты волком был, то разве бы ушел тогда, когда звал тебя Новгород?! А им всё – волк да волк. Вот даже сват!

Да, сват! А тогда еще просто брат Ярополк. Пришел сюда, вот здесь сидел и пил твое вино и ел твой хлеб и говорил, что у него есть дочь, а у тебя есть сын, так почему бы нам не породниться. А Мономах, он говорил, есть пес, и Святополк есть пес, и Всеволод; все они псы! Он охмелел тогда, брат Ярополк, и сорвалось оно, сказал: