Аль-Малик ан-Насир («царь-защитник») ас-Султан Салах-ад-Дин Юсуф родился в Тикрите на Тигре в 1138 году в семье курдов. Когда ему исполнился год, семья перебралась в Баальбек, где Занги назначил его отца Айюба (Иова) командиром крепости. Как видно, юношу больше интересовали теологические вопросы, а не военные. Он лишь с неохотой отправился вместе с дядей в 1164 году в свой первый египетский поход. Это событие, однако, стало началом его нового жизненного пути, посвященного достижению трех целей: заменить в Египте шиитский ислам на суннитский, объединить Египет и Сирию под одним скипетром и усилить священную войну против франков. Осуществить первый замысел оказалось проще всего. Когда аль-Адид лежал на смертном одре в 1171 году, Салах в качестве визиря просто заменил его имя в пятничной молитве на имя тогдашнего аббасидского халифа аль-Мустади. Так закончился Фатимидский халифат. Как ни поразительно, но столь грандиозная перемена произошла так легко, что даже «две козы не сшиблись из-за этого рогами». Таким образом, Салах-ад-Дин стал единоличным правителем Египта. Второй своей цели он достиг после смерти своего сирийского повелителя Нур ад-Дина. В результате нескольких незначительных битв он вырвал Сирию из рук одиннадцатилетнего сына Нур ад-Дина Исмаила. Когда первые две цели были осуществлены, на горизонте замаячила и третья.

Прилегающие к Египту Киренаика и Хиджаз сразу же вошли во вновь набирающее силу сиро-египетское владение. Старший брат Салах-ад-Дина Туран-шах добавил Нубию и аль-Яман. В 1175 году аббасидский халиф по собственной просьбе Салах-ад-Дина пожаловал ему грамоту на все эти земли, тем самым отдав ему то, что на самом деле ему не принадлежало, но ему было лестно не отказывать в просьбе. Присоединение Верхней Месопотамии (включая Мосул) и зависимых от нее земель округлило султанат. Мечта Нур ад-Дина об окружении и уничтожении франков стала реальностью благодаря достижениям его более прославленного преемника.

Наконец Салах смог сосредоточиться на «неверных». Пробил час смертельной опасности для Латинского королевства, когда после шестидневной осады пала Тивериада и мусульманское войско двинулось к соседнему Хаттину (Хиттину). Там враги сошлись в битве, длившейся с 3 по 4 июля 1187 года. Стояла сильная жара. Измученные долгим маршем и обезумевшие от жажды, закованные в броню франки оказались в окружении легковооруженных мусульман, осыпавших их непрерывным градом стрел. Никогда еще раньше им не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Из 20 тысяч рыцарей и оруженосцев уцелели лишь немногие – те, кто отрекся от веры или сумел бежать; остальных перебили или взяли в плен. Во главе вереницы пленников шел не кто иной, как сам король Иерусалима Ги де Лузиньян. Великодушный и благородный султан принял его со всеми почестями, подобающими столь высокому званию. А вот его товарищ Рено де Шатильон, сеньор Эль-Карака, заслужил совсем иное обращение. Его он и получил. Рено в нарушение договора не раз нападал на паломников и торговые караваны, проезжавшие мимо его замка на главной дороге, которая вела на юг от Иерусалима. Однажды с таким караваном ехала сестра самого султана. Столь же предприимчивый, сколь и беспринципный, Рено со своей флотилией на Красном море разорял как нубийское, так и арабское побережье; он даже высадился на святой земле Хиджаза и двинулся к Медине. Когда до священного города оставалось не более короткого дневного перехода, египтяне прибыли на поспешно построенных кораблях и отбросили его назад. Ходили слухи, что он намеревался перевезти тело Пророка в Эль-Карак и брать с паломников-мусульман большие деньги за то, чтобы на него посмотреть. Салах-ад-Дин поклялся убить его собственными руками, и пришло время исполнить клятву. Глоток холодной воды, выпитый закованным в цепи пленником в шатре его пленителя, не гарантировал ему пощады по законам арабского гостеприимства, поскольку воду ему не предложили, а он попросил ее сам. Ги трясся как осиновый лист при виде того, как Салах-ад-Дин расправился с пленником, но тот его успокоил: «Царь не убивает царя».