– Не поплыву, – прозвучал ответ.

– Почему? Разве твоя миссия не окончена?

– Ещё нет, как видишь.

Лев Диакон промолчал.

– Передай царице мою признательность за её чудесные письма, – снова заговорил патрикий, – впрочем, прибавь, что она напрасно старалась, мучая ум свой высоким слогом. Я и без этих писем остался бы неизменен в своей симпатии к ней.

– Хорошо, патрикий. Это твоё единственное напутствие для меня?

Калокир подумал и произнёс:

– Ещё одна просьба. Скажи Рагнару, что я ему благодарен от всего сердца. За что – он знает.

– Рагнару?

– Да, – сказал Калокир и пошёл к кострам. Они весело горели в песчаных дюнах и на краю цветущей степи, направляя к звёздам серые столбы дыма. Воины жгли в них сухой тростник и крышки последних бочек с вином, которые завалялись в трюмах кораблей викингов. Кони ели сочный ковыль и клевер. Князь Святослав произносил тост за успех похода. Его решительный, звонкий голос слышали все. Под крики восторга Калокир выпил, а затем лёг около костра и сразу уснул, вызвав изумление у Гийома, Лидула и самого Святослава, сидевших возле него. Видеть Иоанна спящим среди пирующих было странно. Но пир продолжился. Спустя час галера с юным хронографом на борту тихо снялась с якоря и ушла в июньскую ночь, сгустившуюся над морем. Ещё через два часа все у костров спали, кроме дозорных.

На заре викинги погрузились в свои ладьи и подняли паруса. Но попутный ветер был слишком слабым, и скандинавы взялись за вёсла. Им надлежало двигаться по морю в юго-западном направлении. Двадцать тысяч конных дружинников поскакали по дюнам к западу. На закате солнца они увидели голубую ленту Днестра, которая извивалась среди ковыльных равнин. Синь моря, вбиравшая в себя реку, казалась твёрдой, как зеркало – до того она была неподвижна.

– И где же угры твои? – спросил Калокир у князя, когда отряд подъехал к речному берегу.

– Угры будут, – пообещал Святослав, и, спешиваясь, прибавил, – ночуем здесь!

Красное вечернее солнышко, опускавшееся за степь, в безоблачной синеве казалось сафьяновым. Не разнуздывая коней, дружинники напоили их, спутали им ноги и отпустили пастись. Нарубив прибрежного сухостоя, стали палить костры. Лучники отправились в камыши, откуда взлетело множество уток. Тысячи стрел просвистели в воздухе, и примерно столько же птиц шлёпнулось о воду и землю, окрашивая их кровью. Князь, Калокир и тысяцкие устроились на бугре у берега, под ветвями тысячелетнего дуба. Пользуясь тем, что солнце ещё не спряталось, Святослав попросил Иоанна нарисовать Болгарию. Калокир взял прутик и начертил на песке большой полукруг. Затем он пририсовал к полукругу длинный, извилистый хвост и дал пояснение: