– Это Понт и Дунай, который в него впадает.

Изобразил над самым Дунаем два небольших кружочка, один – близ устья, другой – выше по течению.

– Это что? – поинтересовался Лидул, грызя сухари – уток ещё только насаживали на вертелы.

– Переяславец и Силистрия. Это два самых больших города на Дунае. Болгары, кажется, называют Силистрию Доростолом.

Ответив так, Калокир переместил прутик к югу от берегов Дуная и прочертил им в песке у корневищ дуба третий кружочек, заметно больше двух первых.

– Это Преслав. Он – возле Балканских гор. А за ними – Фракия.

– Есть ли в ней богатые города? – спросил Куденей.

– Конечно. К примеру, Адрианополь. Это столица Фракии. От него – сто шестьдесят вёрст до Константинополя. К северу от Адрианополя – Филиппополь. Его основал Филипп, отец Александра. А между ними…

– Нам ещё рановато думать о Фракии, – перебил сидевший на корне дерева Святослав, стерев каблуком кружочек возле Балканских гор, – сколько городов стоит на Дунае близ его устья, кроме вот этих двух?

– Почти сто, – ответил за Калокира Сфенкал, который перед началом похода запасся сведениями о всех позициях и ресурсах врага, – но патрикий прав, внимания стоят лишь Переяславец и Силистрия. Главным образом, Переяславец. Это очень сильная крепость.

– А почему мы не говорим о Преславе? – вновь подал голос Лидул. Святослав ответил:

– Мне сейчас нужен Дунай. Преслав очень далеко от него.

– Да какая разница? Ведь Преслав – столица Болгарии! Неужели мы не возьмём столицу?

– Лидул, уймись, – попросил Гийом, – или, если хочешь, бери столицу один. Тебе одному достанется вся добыча. Её там, правда, немного. Дунай несёт на себе золотые слитки, Преслав же – город так себе, небогатый.

Эти слова произвели действие на Лидула. Он успокоился и опять стал грызть сухари, усевшись у ствола дерева поудобнее. Святослав взглянул на Свенельда.

– А ты что скажешь?

– С болгарами до зимы управимся, – заявил старый воевода, – меня тревожит другое.

– Что же?

Прищурив глаза на степь в малиновых лучах солнца, которое уже начало оседать за западную Европу, Свенельд ответил:

– Странно, что угров нет. Это очень странно.